– Биокоррекция это гордость цивилизации Наноид. Наноиды ищут в людях только одного – что искали изначально – понимания.
– Они знают одну простую истину: есть непокорные народы, но нет непокорных генов. Сдайся на милость Наноиду и тем самим ты позволишь им беспрепятственно рыться в твоих исходных кодах и днк. – Маду замолчал…
– А когда война закончится, – продолжил Кион, – нужно будет провести не только биологическую коррекцию. Мир воцарится вновь, и люди с изумлением обнаружат, что продолжают жить точно так же, как жили до наноидов. За исключением того, что они теперь не будут бесполезно тратить время на суетные попытки развивать свою цивилизацию. Они вольются в новый для них прекрасный мир сотрудничества на благо высшей цели машин. Они достигнут таких высот в своем развитии, о каких и мечтать не могли в прежних условиях существования.
Я не стал спорить. Кион – один из тех, кто относился к технологии копирования людей прагматически. Для него двойники человека – всего лишь полезные инструменты, не более того.
В технических лабораториях части биологических организмов сшивали в формы механических кукол, которые вставали, шли и говорили. Как реальные люди. Уродование человеческой формы, которая могла при этом происходить воспринимались равнодушно.
Секретная лаборатория базы создала новые, с первого взгляда, абсолютно бессмысленные и нежизнеспособные сочетания наноидов. Их программное обеспечение было примитивным. Уровень развития человека отстал от машин навсегда. Но мне нравилось иногда приходить к этим сумасшедшим людям, которые верили в будущего человека, которого они смогут сохранить с помощью своих примитивных изделий.
Созданным экземплярам машин можно нанести рану, но они не подвержены болезням и возрасту. Никто не знает, сколько живет наноид. Никто не видел наноида умершего от преклонного возраста. От этого моя ненависть к машинам еще более усиливалась. У меня было старомодное убеждение, что ум человека и исходящая из него свобода являлись нерушимым правом. В прошлом человека большие войны велись за это право. Человек не соглашался пожертвовать этим правом машинам.
Мы продолжили обсуждать новости, которые опять не радовали. Экспедиция, огибавшая с востока Робобото, исчезла в районе Центральной трассы.
Обсуждение случившегося продолжалось почти час, и я понял, что положение нонокса тяжелое с военной точки зрения. Я почувствовал, как злость на машины снова овладевает мной.
