Я никогда раньше не видел перемещение так много новви. Вентиляция в коридоре была хуже, чем в клетушках, где жили эти существа и запах немытых тел был очень ощутим. Удерживать в подчинении огромные массы клонированных существ оказалось труднее, чем думали. Это требовало привлечения большого количества машин. Если проводить параллели, то больше всего это походило на управление тол пой, которая обладала автоматическим мышлением.
После окончания осмотра я ушел с контрольной площадки и спустился на два уровня ниже.
Я шагал по туннелю, который покато уходил на глубину двадцати метров. Все здесь выглядело хорошо знакомым: гладкий бетонный пол, исчерченный следами шин и царапинами от гусениц. По стенам тянулись толстые провода. Проложили их высоко, чтобы не изгибать линию всякий раз, когда на пути попадалась дверь служебного помещения. Этих дверей в туннеле имелось не много. Каждая из них была выкрашена в стандартный серый цвет и имела свой буквенно-цифровой код. Все эти комнаты я уже исследовал и не нашел там ничего интересного. Только сгоревшая аппаратура, старые столы и стулья.
Все системы убежища, расположенного на глубине десятков метров под поверхностью, были разработаны на случай внезапного прорыва машин, они оборудовались собственными системами защиты, жизнеобеспечения, энергопитания. Именно об аналогичном бункере говорил Мерт, предлагая найти место, где мы могли пообщаться, не опасаясь сканеров слежения.
На очередном перекрестке я повернул направо, в транзитный туннель, прошел чрез входы в три небольших отсека.
Два входа соединялись с основными помещениями длинными штольнями; третий вход скрывался под многотонной гранитной стеной, сдвигаемой механизмом, откликавшимся на радиопароль.
Я шел в комнату, в которую машинам не было допуска. В ней люди говорили, не опасаясь, что неправильно понятая машиной мысль может привести к непредсказуемым и опасным последствиям. Но я опоздал к началу ежедневной сессии. Несколько десятков человек внимательно слушали оратора, в котором я узнал Маду.
– Самое страшное перестать доверять самому себе, – говорил он. – Нельзя позволять себе сомневаться в собственных силах и возможностях, нельзя позволять желанию жить заглушать голос разума. Тех, кто перестал доверять себе, сковывает ужас, они не в силах справиться с собой и боятся сдвинуться с места… Сломленные и подавленные люди просто доживают. Мы заинтересованы в осуществлении равенства между биологическим человечеством, рожденным человечеством, и человечеством, произведенным нанопутем, которое мы называем наноидами. Мы утверждаем, что они, в основном, такие же люди, им тоже дано право на общее наследие человечества. Мы – первоначальная биологическая человеческая раса, и мы создали наноидов, чтобы поддерживать наше население. Наноиды добились значительных результатов в исследовании человеческого организма, не так ли? Они должны были это сделать, это видно по имеющимся результатам.
