– Двадцать лет я тут сижу, – тихо заговорил Гобозов, – Жизнь вся кувырком… Все могло бы быть иначе, если бы я только знал, что так выйдет.
– Расскажи мне про себя! В твоем деле не достает пары страниц. Кто твои родители? Где они? – Юра положил ноги на стол, и приготовился перебивать Гобозова через каждое слово, показательно унижая и изничтожая моральный дух заключенного.
– Мой папа создатель охранной системы «Иртыш», ты ее видишь на каждом шагу, в каждом роботе. Эта система стоит миллиарды рублей, за нее бились самые великие умы Земли. А победила в итоге шайка оборванцев, захвативших власть в «Пангее». Моего отца обвинили в растрате общемировых денежных средств, и пришили статью об измене планете. Следом, ту же статью пришил маме и мне. Папа умер пять лет назад, маму отправили на Луну – я даже не знаю, живая она или нет. «Иртыш» отдали Борису Ластовскому, вставшему во главе Юридического отдела – ты же именно стажер-юрист? И, Борис отдал разрабатывать «Иртыш» своему сыну, Георгию, умному человеку, ставшему невольно жертвой собственного отца. Я его немного знал, он крутился в компании моих друзей, пока не исчез по воле одной девушки, в которую он был сильно влюблен. Потом эта девушка влюбилась в меня, почти выстругала во мне человека, но тут… Тут суд Земли сделал свое дело, и теперь я здесь, насквозь пропитанный радиацией, жду, когда меня просто сварят в котле. Голубую планету я вижу разве что в иллюминатор, пока меня снова не поведут бить местные главари и особо любящие показывать свое превосходство. Я сопротивляюсь, они бьют еще сильнее. А сейчас, роботы стали колоть мне какое-то вещество. Когда мне бьют в грудь кулаком, я не ощущаю его. На моем теле синяки, но я их не чувствую. Так и живу. Мне предлагали добровольную смерть в открытом космосе, но я боюсь ее. Все жду, когда силком приведут к чему-нибудь такому, смертельному. Больше всего в жаль, что не смог сказать ей: «Люблю!», та ночь, в номере отеля, я помню ее до сих пор. И СМС: «Я беременна!», она ее прислала в тот момент, когда меня уже везли на суд! Я даже не сказал ей: «Прощай!» А теперь что? Что я теперь? Зачем я теперь? Хочешь наказать меня? Давай! Тебе это скостит стажировку, и даст шанс увидеть Землю раньше намеченного срока.
Закончив говорить, Гобозов вжался в себя, ожидая ответные грубые действия со стороны стажера. Юра убрал ноги со стола, насупился, стал присматриваться к заключенному. Тут-то у парня щелкнуло в закромах памяти: играя с друзьями, в детстве, Юрка случайно открыл ящик Гоши, где лежали странные странички про основателя системы «Иртыш». Гоша тогда еще их вырвал, чуть ли не с руками Юры, да сжег моментально. Юра вспомнил это. И побледнел. Он смотрел на Гобозова внимательно, словно что-то понял. Гобозов зашевелился, начал что-то вытаскивать из внутреннего кармана тюремной робы. Его тонкая, бледная, обгорелая от радиации рука достает фотографию красивой девушки. Фотография немного мятая, цветная, в ней девчушка в платье, в горошек, кудряшки, черные реснички, розовый портфель, из которого вывалились учебники – и эта неловкость оказалась запечатленной. На заднем плане висят могучие портреты, вероятно, родственников этой девчушки. Взгляды на портретах напряженно смотрят в объектив фотокамеры, будто бы, не желая на них оставаться. А девчушка улыбается, огромный сиреневый бант сзади нее был похож на крылья ангела.
