Иногда мне кажется, что мне дали (а, скорее всего, продали, может быть, даже втридорога!) билет на спектакль в театр, но без места. И вот я мечусь по темному залу, полному людей, которые с гордостью, радостью, с чувством спокойствия и уверенности, на законном основании, сидят на своих местах, беседуя о мирских делах, оживлены в предвкушении впечатлений от премьеры, довольны прошедшим днем и беседой с соседом. Начинается спектакль. Я решаю встать в таком месте, чтобы никому не мешать, чтобы самой видеть и слышать происходящее на сцене. Но в проходе стоять не разрешается, в конце зала плохо видно, рядом с колонной плохо слышно, на балконе без бинокля и подавно ничего не разглядишь. И вот уже антракт. Все бегут в буфет. Встаю в очередь. Одна. Озираюсь по сторонам, стараясь увидеть хоть одно знакомое, или, хотя бы, приветливое лицо, но все – сами по себе, без меня, смеются, пьют, жуют, кокетничают, ухаживают. Вот и моя очередь подошла – пирожные кончились, а сок – только томатный. Действие второе. Кое-где освободились места, правда, боковые, без спинки и на сквозняке. Но спектакль ведь очень интересный, даже поучительный! А я совсем не поняла, кто чей муж, кто кого обманул и кто куда и зачем уехал. Ладно, додумаю сама! Конец… Выхожу. На улице дождь, похолодало. Все разбегаются в разные стороны: кто в метро, кто в машины. И я разбегаюсь в разные стороны: в сторону дождя, в сторону набитого до отказа автобуса, в сторону кухни, в сторону горизонта реальности…
Часть 5
Когда я вспоминаю о том, как мне было хорошо, спокойно, томно, страстно, блаженно вместе с этим человеком, или рассказываю о нем, о том, что не существовало для него ничего невозможного, из любой ситуации за долю секунды мог быть найден оптимально-верный выход, я могу слегка приукрасить события, действия, добавить несуществующие в наших отношениях штрихи: чуть больше тепла, чуть больше заботы, немного больше подарков и т.д. – только потому, что это вполне могло бы быть правдой, только потому, что эти «чуть» и «немного» были бы настолько естественны, логичны и возможны, что они действительно стали правдой,.. но уже не со мной. Единственно, что я не имею права изменить в меру своих желаний и фантазий, так это его судьбу и его слова. Наверное, они не принадлежат никому, даже их «владельцу». Но, все, что было – все дурачества, все безумства, все прихоти, все изощреннейшие уловки – это МОЕ по праву. Этим я никогда не поделюсь и никогда от них не отрекусь. Это были годы постоянного риска, азартная и захватывающая игра, месяцы кошмарных мучений, недели безудержного веселья, дни неукротимых желаний, часы бесконечных ожиданий и минуты блаженного сумасшествия, когда забываешь обо всем и обо всех, упиваешься своими ощущениями, накаленными до предела, восхищением, переходящим почти в агрессию, и, выходя зимой на заснеженный балкон, стоя босиком на пушистом этом снегу и подставляя свое разгоряченное и не защищенное ничем тело под ледяной ветер, глядя вниз на бегущие автомобили, проходящих людей, которые с высоты кажутся не более, чем живыми куклами, я чувствовала, что Я – ЕСТЬ!!!
