Гюнеш же томился в ожидании. Должны были вот-вот принести еду, а он страшно проголодался.
Вот дверь тихонько приоткрылась, и в комнату протиснулась толстая, как матрёшка, вся в белом женщина. Несмотря на полноту, она очень ловко прошла мимо разбросанных вещей и беспорядка, не уронив поднос с едой.
Молча поставив его на подоконник, она, напевая что-то под нос, вышла из комнаты.
Гюнеш, хоть и проголодался, оставил приблизительно треть кушанья. Он на цыпочках подошёл к двери и медленно, почти бесшумно приоткрыл ее ногой. Поставил тарелку с остатками еды на пороге, вернулся в комнату и сел на ковре по-турецки, наблюдая за оставленной посудой.
Позавчера пришлось распрощаться с симпатичной чашкой, разрисованной ландышами, останки которой прямо сейчас больно впивались в бедра.
Гюнеш осторожно приподнялся и смахнул черепки, надеясь, что сегодня таинственный незнакомец полакомится осторожно и вернёт посуду целой и невредимой.
Тот не заставил себя ждать.
За стеной послышались осторожные шаги.
Гюнеш затаился и почти не дышал. Неизвестный, наверное, шел на цыпочках, потому что слышалось лишь звяканье когтей по полу, и мальчик, вспоминая предыдущие визиты, мысленно поблагодарил его. Казалось, что кралась бесцеремонная кошка.
Цоканье когтей прекратилось, возле тарелки появилась чешуйчатая лапа и живенько стянула еду.
Гюнеш облегчённо вздохнул.
Сегодня обошлось без происшествий. Удалось ему всё-таки приручить и обучить манерам диковинного соседа.
Что не сделаешь лишь бы сбежать отсюда!
За дверью послышалось громкое чавканье, и мальчик усмехнулся.
– Какой же ты обжора! – воскликнул он и сразу же закрыл ладонями рот.
Неужели он произнес это вслух?!
Чавканье прекратилось, и пару минут стояла мертвая тишина, но тревога нарастала все сильнее и сильнее.
Гюнеш замер в ожидании. Любопытство и страх затаились в его груди – кто знает, как ответит сосед на его резкие, пусть и незлобные слова.
Отреагировал же чудной товарищ совсем не так, как ожидал мальчик.
Он шумно ввалился в комнату и плюхнулся на кровать. Крупный такой, мордатый, весь в фиолетовой чешуе. Его вес оказался непосильным для маленькой кроватки. Все ножки разом сломались, и обжора мягко приземлился на пол. Но его это ничуть не смутило. Гюнеш же подскочил, как ошпаренный, и схватился за голову.
– Что же ты наделал?! – завопил он. – Меня за нее убьют!
– Да не ори ты так! – недоуменно произнес гость. – Твои крики скорее услышат, а не мое приземление.
