Мой мозг отчаянно пытался оставаться рациональным и отчаянно терпел неудачу.
— Я знаю, в это трудно поверить — в то, что магия существует, — но ты видела это своими глазами. Уже дважды. Почему ты не хочешь в это верить?
— Потому что в этом нет никакого смысла.
— Как и жизнь на этой планете, но мы приняли это.
— Жизнь здесь действительно имеет смысл. Есть гравитация, вода и…
— Посмотри на мои ноги.
Я ахнула. Они парили над снегом.
— Ты можешь… ты можешь летать?
— А теперь, пожалуйста, не могла бы ты избавиться от ожерелья?
Я сжала его крепче.
— Как ты мог подумать, что, увидев, как ты это делаешь, я успокоюсь?
Камень нагрелся в моей ладони. Хотя Гвен не сказала мне, от кого это защитит меня, Круз только что сказал. Признав, что он питал отвращение к железу, я сделала вывод, что ожерелье должно было защитить меня от него.
ГЛАВА 8. ТРУП
Я так крепко сжала ожерелье, что звенья цепочки впились в мою плоть.
— Ты ведь не из-за этого предлагал мне убрать колокольчики, не потому что их могло унести ветром, не так ли?
Круз вздохнул. Воздух, который он выпустил, вышел в виде небольшого облачка тумана, которое медленно рассеялось.
— Я не мог войти в твой дом через парадную дверь. Поскольку у вас нет задней двери, мне пришлось бы лезть через окно. Это выглядело бы странно, тебе не кажется?
— Значит, если я надену ожерелье, ты просто не сможешь подойти ко мне близко, верно? Ты ведь не умрёшь?
Он кивнул, поэтому я расправила ожерелье, подняла его и надела. Круз нахмурился.
— Что опал делает с тобой? — спросила я, когда кулон прижался к моей вздымающейся груди.
— Делает тебя невидимой для нас.
— Значит, ты не можешь видеть меня прямо сейчас?
— Мы можем видеть тебя. Мы просто не знаем, кто ты такая.
Время, как и его дыхание, казалось, остановилось.
— Кто я такая?
Я вздрогнула, как будто моя кожа только что вспомнила, что я была на улице в разгар зимы в одном чёрном платье с длинными рукавами.
— Кто я такая? — спросила я его.
— Ты охотник.
— Охотник?
— Охотник на фейри.
Дрожь прекратилась, и не потому, что мне стало теплее. Во всяком случае, ветер усиливался, поднимал снежинки с земли и кружил их по кладбищу.
— Значит, ты враг? — спросила я, когда мои длинные волосы хлестнули меня по щекам.
— Ты — враг.
— Тогда почему ты всё ещё стоишь рядом со мной? Почему ты не… улетаешь?
— Потому что ты бессильна.
— Но я думала, что у меня есть Взор.
— Это значит, что ты можешь видеть меня таким, какой я есть. Вот и всё.
— Но ты не можешь прикоснуться ко мне теперь, когда я ношу ожерелье.
