Пока Руслан пытается меня унять, я ногтем поддеваю застежку и позволяю тяжелым часам свалиться в ладонь.
— Мне так жаль, — кричу я бородачу в ухо, стараясь скрыть тихий лязг металла. — Я оплачу химчистку.
Кажется, получилось. Разгибаюсь и отступаю от него на несколько шагов. Как же это глупо надеяться, что такое ничтожное расстояние спасет меня от него. Надо было отпрыгнуть от завораживающего блондина в другой конец зала, но увы, жизнь — это не супергеройское кино.
— Ты куда? — спрашивает он, сжигая меня взглядом дотла.
— В туалет, намочу салфетки и вернусь, — вру я нелепое. — Может, еще удастся это оттереть.
— Арина, — произносит он строго и хватает меня за руку.
Треклятые часы выскальзывают из влажных пальцев и оглушительно грохаются об плиточный пол.
— Я просто хотела их помыть, — бормочу я тупейшее оправдание, которое первым выдал мой парализованный страхом мозг. — Они липкие из-за коктейля.
Его взгляд из заинтересованного становится пристальным и прибивающим к полу. Уголки губ кривятся в странной усмешке, а в глубине опасно расширившихся зрачков горит нечто такое, что я не могу объяснить словами. Меня это дико пугает. И в то же время хочется разобрать это новое и непостижимое на составные части и понять, как оно работает.
— Помыть и забрать себе? — уточняет он холодно, и обволакивающий баритон становится колюще-режущим оружием. — Ты пыталась стащить у меня часы, потому и облила коктейлем.
— Нет, нет, — шепчу я севшим голосом, пытаясь выдернуть руку из теплого, жесткого капкана его пальцев.
Зарываю себя живьем, ведь если бы была не виновата, то не пыталась бы сейчас вырваться и сбежать. Беспокойно мечусь взглядом по залу, и когда замечаю, что Надя быстрым шагом идет к выходу, теряю остатки самообладания.
— Воровать нехорошо, девочка, — проговаривает он, не переставая распинать меня взглядом, и выкрикивает громогласное: — Охрана!
Меня словно окатили кипятком, а сердце — нашпиговали иголками. Сейчас точно грохнусь в обморок.
Рядом с нами как из-под земли тут же вырастает охранник в черной униформе, ободранных берцах и с таким свирепым выражением лица, что я начинаю еще активнее рваться из рук Руслана. Но это все дохлый номер.
— Успокойся уже, — почти приказывает он и, чтобы слова приобрели еще больший вес впивает пальцы в мое предплечье.
Встряхивает меня, чтобы унять начинающуюся истерику, и я обмякаю в его руках тряпичной куклой. Я как тонкая веточка, которую он может с легкостью сломать, если захочет. Покоряюсь и просто наблюдаю за происходящим со стороны.
