– А сейчас где ты, почему говоришь в полголоса? До этого ты разговаривала громко.
– Я у сестры, они остались с мужем дальше отдыхать, а я с племянницей вернулась. Вот присматриваю за ней, правда, она уже спит. Не хочу ее разбудить.
– А, ну, конечно.
Настроение Кейт было не слишком расположено для общения, и она нехотя проговорила с ним минут пятнадцать, после чего, зевая, распрощалась, пожелав спокойной ночи.
Кейт не хотелось спать, и она решила выйти на улицу посидеть на скамейке, полюбоваться на сегодняшнюю огромную отчетливо видную луну. Она тихонько вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь, чтобы не разбудить Кристи. Не дойдя до скамейки, она расположилась на лестнице прямо у порога. Сидела и любовалась звездами, и различные мысли посещали ее голову. То вспоминала Франко, с которым давно не проводила время. Ей становилось его жаль, сидящего там одного в клетке. Она думала о Рози, о том, что она рассказала нового. О том, как она не захотела завести семью с простым парнем, который ее любил, променяв его на продолжение бесконечных гулянок. Она, было, уже хотела позвонить ей, но все же передумала, зная о том, что она явно сейчас не спит, а продолжает где-то отрываться. Вспомнила Алесандру, думая о ней, какая же она глупая, что боится завести второго ребенка, о том, как там они с Антонио. И, наконец, смотря на забор, который так и остался не заменённым после смерти родителей, она вспомнила о них. И начала думать, как бы сложилась ее жизнь, если бы они были живы, чем бы они сейчас занимались. У нее пробежали мурашки по телу, отчего она приобняла себя руками, потирая плечи. Она представила сидящую рядом мать, которая, если бы была жива, наверняка, сидела бы сейчас рядом и разговаривала с ней, держа ее за руку. По ее щеке пробежала слеза, которую она сразу же смахнула и закрыла глаза, чтобы вспомнить какой-нибудь момент при их жизни…
– Мама, я упала.
Заплаканная с опухшими глазами шла в объятья матери Кейт.
– Что с тобой, милая, что случилось?
Малышка Кейт показала свои разодранные в кровь колена, которые стали уже подсыхать оттого, что она долго шла, не решаясь признаться, боясь, что ее обругают.
Джинна села на газон и усадила рядом Кейт, достав из кармана платок, слегка подтирая грязь вокруг раны и утешая дочь.
– Милая, почему ты так долго? Я уже беспокоилась, хотела отправиться за тобой.
Захлебываясь слезами, Кейт еле проговаривала слова.
– Я боялась.
– Чего же это?
– Что ты обругаешь меня за это.
