В субботу утром она ушла на свою вторую работу. Жанна никогда не говорила о ней, а я и не спрашивал. Снова я обнаружил записку на столе, но на этот раз сразу уходить не стал. Приготовил себе завтрак и принял душ. Зазвонил телефон.
– Привет, – сказал голос в трубке. – Это Алекс. Что делаешь?
– Ничего. Только что из душа вышел.
– Что ты делаешь вечером?
– Да, ничего особо, а что?
– Давай развлечёмся.
– Эм, в смысле? – смутился я.
– В смысле? – переспросила она.
Она сразу надоела своим непониманием и невладением русским языком.
– Я хочу гулять, пить кофе, – продолжила она.
– А, ты в этом смысле. Тогда давай.
Мы встретились на Восстания в полвосьмого вечера и снова пошли в то Циферблат.
– Знаешь, – говорил ей я. – Не стоит так говорить: "Давай развлечёмся". Особенно парням. Тебя неправильно поймут.
– А что это значит?
– Ну звучало так, будто секс предлагала.
Мы посмеялись и продолжили говорить на всякие лингвистические темы. Она не понимала суффикса обратного действия, я пытался ей объяснить, где он нужен, а где нет, но у меня удавалось не очень хорошо. Спустя час я снова устал от её мудрёного русского и перешёл на простые темы.
– У вас хорошая еда, – говорила Алекс. – В Америке мало хорошей еды. Молоко делают у нас синее, добавляют краску белую в него.
– Синее? – удивлялся я. – Как такое вообще возможно?
– Коров неправильно кормят. Дают им кукурузу, так делать нельзя.
Она пыталась объяснить мне какую-то кислотность в желудке коров. Я ничего не понимал, но на всё кивал. Мне правда было интересно, но раздражало её неумение передачи информации из своей головы в мою. "А ведь так всегда у людей, – думал я. – Говорят на одном языке, но постоянно не понимают друг друга". Кроме синего молока в Америке ещё оказался резиновый хлеб, который не впитывал воду и, подобно губке, его нельзя было смять. Зато там был очень дешёвый транспорт и техника… Больше ничего нового в тот вечер я не узнал.
Я заметил, что мы почти не смотрим друг другу в глаза. Будто боимся чего-то. То она отводила взгляд, то я. Почему-то было не комфортно встречаться взглядами, хотя она и была довольно симпатичной. Единственным минусом на её лице был нос. Он смотрел слегка в пол и как-то старил её. У меня зазвонил телефон, незнакомый номер, и незнакомый голос обратился ко мне по имени.
– Кто это? – спросил я.
– Вера, помнишь меня?
– Какая Вера?
– Я у тебя в ресторане с сестрой была.
– А-а, блондинка с рифлёной такой юбкой, да?
– Это я, – засмеялась она.
