И этот мертвец – я.
На белой стене – осколок жизни. Прозрачные крылышки шевелятся то ли от ветра, то ли от того, что это все таки осколок жизни. И немного подрагивая переносят маленькое черное тельце с белого потолка на белый потолок.
Длинная черная полоса однообразного свиста проходит через голову от уха до уха, и наматывается на пальцы, не отрываясь и не запутываясь в узел.
Песчаные странники – лучи Солнца, купленного мной в супермаркете, бродят от окна до того, что от меня осталось, и возвращаются назад – к Солнцу, передают ему вести о том, что меня уже нет, что я уже не та, что я уже не здесь.
Солнце печалиться и уходит, оставляя записку: «Я умерло, не ищите меня»
Осколок жизни падает мне на нос и потирая лапками пристально смотрит мне в глаза.
–
Что ты хочешь от меня муха? – спрашиваю я. И ветер приносит мне запах отцветших роз и слова, слова, слова…
–
Будь со мной, будь со мной – еле слышимый голос Пустыни
Как зов жизни, как новый рассвет, как новая лампочка в разбитой люстре.
Захотелось кому-то жить.
И жизнь поскучнела.
И жизнь обуглилась.
И жизнь рассыпалась на осколки.
Осколок жизни вместе со словами, которые принес ветер, улетела за окно, за горизонт. Мимо городов, мимо катастроф, мимо любви. К Пустыне.
***
Их было у нее много. – рассказываю Пьяному человеку, – Как и у того парня-гея. Но на всю жизнь останется только один.
Сегодня вырывала из себя Демона.
Маленький с продолговатой головой и туловищем, почти как муравей, но с четырьмя лапами и зеленый, как самая зеленая в мире тоска, с крепкими мелкими зубами и цепкими лапами. Он вцепился в позвоночник, вцепился в сердце, высасывал душу.
Я хватала его обеими руками и вырывала из тела. Держа на вытянутых руках и уворачиваясь от его зубов и когтей, изнывая от его противного пронзительного визга, искала под подушкой спички.
Потом, поднимала его, сжигала его дотла и выбрасывала пепел через форточку в дождь. А он возрождался из моей души и вновь пил мою кровь.
Я молила пощады и помощи у Бога.
Я меняла веру с христианской на буддийскую.
Я рвала свою плоть.
Я зализывала эти раны.
Но раны вскрывались вновь и вновь.
Приносили новую боль и новое знание.
Если моя вера не измениться, дождусь ли я пощады у Бога?
–
Кто ты? – спрашивала я у Демона.
–
Я – часть тебя – отвечал он, – я не могу жить вне тебя.
–
Ты мне не нужен, давай ты умрешь, – предлагаю ему.
Он кусает меня за большой палец и отвечает:
–
Я не могу умереть. Я умру только с тобой.
