Подбираю подходящее выражение лица: сегодня пусть это будет “Каменное безразличие”.
Подбираю подходящие слова: для этого необходимо пару дней, но сегодня надо справится быстро.
Выписываю слова “разрешите перепроверить и доложить попозже”.
Слова «нет» и «не знаю» исключить из лексикона.
А вообще, лучше молчать и слушать. Быть немым, а иногда и глухим.
«Она тоже для чего-то встретилась тебе на пути». – вспоминаю слова Пьяного Человека.
«Для чего-то встретилась… Для того, чтобы мне научится утешать девочек-секретарш.»
Может переспать с замом, чтобы была хоть какая-то защита от нее? У него такие голубые глаза!..
Проходит еще полчаса-са-са-са…
***
А на огромном бежево-желтом лице Пустыни лежало 2 больших голубых озера. Озера были какие-то странные, одинаково продолговатые с одинаковыми холмами под ними, на которых росли одинаковые черные камыши. А со дна озер, казалось, выглядывает Душа самой Пустыни.
–
Привет, Солнце, – сказала мне Пустыня, завив две небольшие песчаные бури под огромным длинным холмом.
–
Я не Солнце, – ответила я, помахивая желтым кленовым листиком, – Солнце умерло.
–
Солнце не может умереть, – ответила Пустыня, – Иначе я перестану существовать. Кто будет меня согревать? Кто будет сушить мои слезы? Кто тогда будет ко мне приходить каждый день?
–
Никто, – ответила я, – ибо жизнь – это когда никто не приходит, когда кого-то очень ждешь, и когда ничего не случается, когда очень хочешь, чтобы что-нибудь случилось. Это бездонная бездна
, куда засасывает тебя, как в Черную Дыру.
Пустыня молчит. Пустыня не может мне ответить. Застелив свои большие голубые глаза песчаными барханами, она думает о своем и задевает Небо своими пальмами-ресницами.
Тишина завораживает.
Тишина умиротворяет.
И умерщвляет.
Высохший кленовый лист пролетает мимо лица Пустыни и падает мне в ладони.
Становиться печально.
В сумерках восходящего солнца мне дают лекарство от апатии.
***
Кутаюсь с головой в шершавое больничное одеяло, но не ощущаю тепла.
–
Ты думаешь, у тебя в жизни есть смысл? – задает Болезнь мне вопрос.
“Какой смешной вопрос”, – думаю я, замерзая от холода под этим жестким оранжевым одеялом. Пытаясь найти ответ, я смотрю на голубое небо. В небе болтается лампочка, как капля света, и я думаю, что свет – это белая вода, которая испаряется с лампочки и невидимым паром застилает глаза.
–
Болезнь не перехитрить, – говорю я небу, и отворачиваюсь к стене.
И больно бьюсь головой.
Плачу от безысходности.
