– Ну да.
– Стекло неровное, сильно искажает картинку.
– Ясно.
Человечек меня понимал, но отчего-то говорить с ним не хотелось.
Когда я был здесь в первый раз, то слышал, как спорят-ругаются питомники, которые служат Белочке, мол – в прошлый раз дали гриб для скорости – мулявы получились. В следующий раз фруктовые чернила плохо развели, и те быстро засохли.
– Каждую тональность своим цветом выводит, – заметил человечек.
Питомников не было, потому в хрустальной комнате оказалось довольно тихо, не считая легкого шуршания и цоканья. Комментарии человечка мне были ни к чему.
– Экспрессия тоже иногда цветом выделена…
Подошел я к Белочке степенно, с чувством достоинства, чтоб не прогнала, да без истерик. Случаи бывали!
Заявил пушистому достоянию с некоторой важностью в голосе:
– Музыку пишешь?
– Пишу!
– Орешки грызешь?
– Грызу?
– Ну и славно!
Рот зверька шевелился почти незаметно, выглядело это крайне умилительно. Особенно, когда в промежутках между фраз Белочка грызла орешек.
– Я восхищен этюдами! Право, те – изумительные высказывания Вашего пытливого ума!
Повернувшись боком, Белочка уставилась на меня одним глазом, и, держа початый орех в крохотных лапках, почти застыла. Прекратила жевать, и вдруг ясно так сказала:
– Возникший асть?
– Простите, что?
Но Белка снова зажевала орех, будто ничего и не говорила, и все так же целилась маленьким черным глазом, рассматривая во мне что-то недоступное остальным.
Сзади подошли:
– Ну, все. Будет. Не отвлекайте Белочку, бегун.
– Ухожу-ухожу, – заторопился я, помахав на прощание.
Провожая ее взглядом, я заметил, как та немного выгнулась, перестала жевать орех и смешно-смешно сделала два хватательных движения лапкой, изобразив прощание. Я расплылся в улыбке и в приподнятом настроении направился в замок.
***
Замок из белого камня, только сам розовый – часто подновляют известь. Вид на такой замок настраивает на нерабочий, праздничный лад. Поглядишь на сахарные башни, где известь быстрее сходит, на тучные румяные стены, прогуливаясь по сочной зелени во Дворе – ни о какой работе думать не захочется.
Так бы и любовался, но вскоре замок скрылся: дорожка, по которой я шел, закончилась и предо мной встала большая каменная лестница, соединяющая огороженную дворцовую террасу с Двором Господ. По ней уже поднимались бегуны. Кое-кто – провожаемые нарядно одетыми слугами, но чаще – в одиночестве или парами.
Терраса была небольшой и уютной. Аккуратные цветочные клумбы врезались в пиленый камень, устланный идеально ровно.
