– Гляди-ка, Дмитрий Иванович, что я придумал!
Менделеев смотрит – изображение на картине движется. Буд-то паровоз к
вокзалу подъезжает. И тут великого учёного такой ужас пробрал, что он начал креститься и к дверям задком, задком. Архип Иванович ему говорит:
– Да не ссы ты, Менеделеич! Синематограф это. Вишь картины одинаковые? Я их быстро-быстро отодвигаю, вот оно и движется.
И ржёт стоит. И Чехов в уголке визгливо подхохатывает.
– Ну, гнида! – сказал Менделеев, подошёл к Антону Павловичу и как даст по морде.
– Будешь знать, как над великим учёным хихикать.
А Чехов ушёл и ни слова не сказал. «Наука-то, она посильнее литературы будет » – подумал великий классик, неся анонимный донос в милицию, будто Менделеев дома самогон варит да ещё и приторговывает.
«Ну ничё, они нас силой, а мы их словом»
Однажды Чехов лежал в больнице. А случилось это так.
Звонит Чехову Достоевский и глаголет в повелительном наклонении:
– Мне тут роман нужно написать, страниц на 600-700, чтоб через месяц было готово. А иначе сам знаешь что.
И трубку бросил. Достоверно известно, что все романы, да и вообще всё вместо Достоевского писал Чехов. Потому что боялся этого загадочного «сам знаешь чего». Фёдора Михайловича вообще все боялись и за глаза называли сволочью и гнидой. В итоге Чехову так это надоело, что он сломал себе правую руку. А Достоевский сам, конечно же, ничего написать не смог и вскоре умер в нищете и безвестности.
И только тогда Антона Павловича стали называть великим классиком. Хотя за глаза продолжали называть мурлом и плаксой.
Как Сталина за абсентом посылали
Собрались как-то Менделеев, Куинджи и Сталин на даче у Павлова абсента попить. Втроём. Сам Павлов в это время у себя в институте собачек узурпировал.
Открыл Куинджи минибар, как в отеле пятизвёздочном, а там пустые бутылки. Ни капли алкоголя.
– Опять Павлов в запое,– с грустью в голосе сказал Менделеев, предвкушая трезвый вечер. – Вот вечно, как выпьет, так идёт животину мучить. Изверг!
Куинджи со Сталиным поддакнули, мол, садист вообще, хотя на судьбу собачью всем было глубоко наплевать. Просто не хотелось "на сухую" сидеть.
Естественно, денег с собой ни у кого не оказалось. У Менделеева денег вообще не водилось. Куинджи кошелёк дома забыл, а Сталин просто пожлобился.
Менделеев, как самый старший и умный говорит:
– Ты, Коба, бегом в магазин, и чтоб без двух литров абсента не возвращался!
– Но а как же, Дмитрий Иванович, я без денег абсент достану?
