Этот мой друг – теперь он указывал на большеголового, который, как раз подносил стакан с вином ко рту барабанщика. – гроссмейстер. Каждый вечер он расставляет шесть шахматных досок на окаймляющем цветник бордюре и устраивает сеанс одновременной игры. Правда, соперники у него, детишки, которые только лишь научились играть в шахматы. Некоторые из них ещё путают ферзя с королём, некоторые не знают, как делается рокировка, а кто-то вообще считает, что пешка может ходить вспять. Разумеется, среди таких соперников моему другу нет равных. Раньше он играл по-настоящему и даже участвовал в серьёзных турнирах. Это было давно, в его молодости, когда он познал вкус победы и чувство триумфа. Но он, так же, как и наш Барабанщик однажды прошёл свой пик и с того времени стал только проигрывать. От отчаянья его спасают только детишки, у которых он выигрывает.
Как-то раз, я и сам сыграл с ним несколько партий. Хоть играю я и неважно, но две партии из пяти всё же выиграл. Тогда, во время нашей игры я заметил одно обстоятельство, которое, как мне кажется, мешает ему выиграть. Он всегда начинает партию одинаково. С кем бы он ни играл, какое бы ни было у него настроение, какой бы ни был день недели, время года и сам год, что бы ни случилось, он делает один и тот же ход. Затем, независимо от того, как сходил соперник, он делает второй повторяющийся из раза в раз ход, а за ним третий. С четвёртого хода, он начинает действовать по ситуации. Но я считаю, что всему виной эти три первых заученных хода. Нельзя всё время начинать одинаково…
«Хм…это же так просто! – Она пожала плечами – Нужно только лишь объяснить шахматисту про его ошибку. Он будет начинать партии по-разному и станет выигрывать не только у детишек. Это сразу же сделает его счастливым…»
«Я тоже думал, что это просто…– он грустно улыбнулся. – Думаешь я не говорил шахматисту про его ошибку;
думаешь, не уговаривал Медведя снять шкуру,
не просил барабанщика сбавить темп,
не объяснял машинисту, что он может быть хорош и на любой другой работе,
что если он захочет, может не бриться, носить футболку и шорты и продавать сахарную вату, или мороженое,
что от этого он не перестанет быть самим собой,
что он, это не галстук и не белоснежная рубашка,
что он, это не паровозик, тянущий за собой маленькие вагоны,
что его имя не Машинист…».
Мои слова не вызвали у друзей ничего, кроме обиды, а Медведь, тот вообще год со мной не разговаривал, после того, как я ему сказал, что он не медведь. Не всё и не всем можно объяснить словами. Ты говоришь одно, а человек может слышать совсем другое. Когда ты неумело задеваешь то, что касается его личности (о том, что он считает своей личностью), ты можешь сильно его ранить. Мои друзья находятся в плену, в ловушке из которой могут спастись только сами, но почему-то не хотят этого делать. И всё же, это не мешает им оставаться хорошими и добрыми людьми».
