— Это хорошие новости, брат Шедареган. А что там с КДВ?
— Группировка сформирована на восемьдесят четыре процента. Недостающие сегменты уже на орбите, осталось вывести каждый на своё место и настроить. Новые люди приступят к работе уже завтра, так что, ко Дню Великого Очищения готовность будет стопроцентная…
Дни Очищения праздновались трижды в году — два раза летом и один зимой. При этом зимнее Очищение считалось Великим, потому что зимой на священнодействие смотрели единовременно два Истинных Ангела (таковыми агарская религия почитала Аркаб и Нуброк — солнца Агара). Летом же были отдельно Очищение Аркаба и отдельно Очищение Нуброка, дабы каждый из Истинных Ангелов засвидетельствовал перед Всевышним Очищение народа Агара от греховной скверны. Зимнее Великое Очищение совершалось с вдвое бóльшим числом жертв, что удваивало сакральную значимость богослужения, делая день совершения оного главным церковным и светским праздником планеты.
— Это очень хорошо, что стопроцентная готовность… — произнёс старец, а про себя добавил: «Осталось совсем немного…» Совершив священный жест двумя руками, старец благословил серого первосвященника: — Сила Всевышнего да снизойдёт на тебя, брат Шедареган, и мудрость Его да пребудет с тобой!
Связник сидел у небольшого, сложенного из кирпичей очага, устроенного прямо посреди комнаты. Дым от горки красных углей, среди которых то и дело высовывались и снова прятались язычки пламени, то медленно, как бы нехотя, то упрямыми рывками, тянулся вверх к потолку, где была дыра, служившая дымоходом. Снаружи свирепо завывал ветер, швыряясь песком и мелкими льдинками в затянутое чёрной пластиковой плёнкой окно.
Когда-то это был семнадцатиэтажный жилой дом, стоявший на окраине Харфахара — мятежного города провинции Хаит, именуемой теперь «Прóклятыми землями». Харфахар уже давно нельзя было найти на картах, а от здания оставался выросший вокруг трёх нижних его этажей холм и огрызок, возвышавшийся над холмом ещё на четыре этажа. Помещение, в котором укрывался от бури Связник, было на пятом, если считать с погребёнными внутри холма этажами. Иначе — на «втором».
В комнате было тепло и даже уютно: мягкий свет от очага играл с тенями в тёмных углах; плёнка в окне то надувалась под напором ветра, то опадала, непрестанно напоминая о непогоде снаружи. Двери в соседние комнаты были забаррикадированы остатками мебели и законопачены старыми тряпками. В одном из углов лежала кучка дров, запас которых Связник пополнял каждый раз, когда останавливался в этом месте.
