КОРДИЦЕПС, или Больно все умные | страница 24



Н! ТЕБЯ ЗОВУТ НЕ «Н», И ТЫ ОБ ЭТОМ ЗНАЕШЬ. МЕНЯ ЗВАЛИ НЕ «М», И Я ОБ ЭТОМ ЗНАЛ. Я — ЭТО ТЫ ИЗ НЕДАВНЕГО ПРОШЛОГО. ЭТО МОЯ ПОПЫТКА КОМПЕНСИРОВАТЬ ПОСЛЕДСТВИЯ ФЕНОМЕНА, БОЛЬШЕ ВСЕГО ПОХОЖЕГО НА ИСКУССТВЕННУЮ ЦИКЛИЧЕСКУЮ АМНЕЗИЮ. ПОКА ЧТО Я НЕ ЗНАЮ, ПО КАКОМУ ТРИГГЕРУ ОНА

У меня перехватило дыхание, когда я увидел последний — видимо, первый — фрагмент сообщения. Да, меня зовут Н, но... нет, это неправда. Если бы меня действительно звали Н, я бы вспомнил... хоть один раз в жизни, когда ко мне так обращались. А я не помнил. И все же, когда я пытался вспомнить свое имя, в голове всплывало только «Н», невзирая на ощущение фальши. Мой собственный разум, прежде всегда служивший верой и правдой, предал меня.

Вместо всей моей личности было белое пятно. Из памяти выпало не только имя — я не знал свой возраст, профессию, место рождения... вообще ничего. Неясен даже гендер: мысли о себе в мужском роде — это ещё не показатель. Я смутно чувствовал что-то на границах — какие-то знакомые места и предметы, но вместо всего, что в этих воспоминаниях касалось меня, зияли пробелы. Это очень раздражало и явно указывало: кто-то серьезно озаботился, чтобы кем-бы-я-ни-был не представлял угрозы.

Ну я им покажу.

Некоторое время я сортировал заметки — последний листок в начало, второй оставить на месте... «поговорить, чтобы добыть сведения», «узнать правду о ситуации», «не преуспею в своём начинании», «когда я оставлю его без присмотра». История была подозрительная, и я проверил записку на признаки подделки. Писали, похоже, карандашом — вероятно, лежавшими рядом обломками грифеля. Помарок, которые могли бы указывать на исправления, почти не было. Почерк мой — более или менее. Могли подделать, но неудобный пишущий инструмент в достаточной мере объяснял любые расхождения.

Разве только... что если грифель подкинули? Чтобы у подделавшего почерк было алиби на случай ошибок? Зачем брать голые стержни? Учитывая, сколько здесь написано, впору было взбеситься, возясь с этими тоненькими хрупкими палочками. Вдобавок получилась бы мазня, а...

Я ухмыльнулся и поглядел себе на пальцы. Кожа слегка загрубела и была вымазана в сером графите. Либо подделка продумана на редкость тщательно, либо записка подлинная. Вдобавок манера письма тоже соответствовала моей — хотя её, конечно, тоже можно подделать.

Я решил пока принять текст записки за рабочую гипотезу. Если появятся свидетельства в пользу того, что в ней есть ложные или неверно поданные сведения, я обязательно проведу переоценку содержимого записки в свете новых данных. Если я окажусь в ситуации, когда сведения из записки могли бы побудить меня совершить контринтуитивный поступок, который может противоречить моим интересам, я заподозрю обман. Если цель записок — ввести меня в заблуждение, то я покажу тому глупцу, который за этим стоит, как опасно недооценивать мой интеллект.