– Зачем же ты согласилась на секс с ним? – тяжело вздохнув, вручаю я ей стакан с потрескивающим льдом.
– Адам, – она делает глоток, морщится, но, выдохнув ещё раз, допивает до дна. – Если бы это было первый раз, – хрипит она севшим от крепости алкоголя голосом.
– То есть? – присаживаюсь я рядом с ней на стол.
– Ты слышал, – вздыхает она. Точнее пытается набрать полную грудь воздуха, но получается у неё это неровно, рывками. – Я тебе даже цифры точной не назову сколько раз уже мы спали за последние месяцы. Он в принципе заявлялся, когда хотел. И под утро. И во время рабочей смены. Мог прямо в своём кабинете или в комнате слежения на пульте перед камерами меня зажать.
– Ну, он в принципе всегда делает что хочет, – развожу я руками. – Но с чего ты решила, что я могу на него повлиять?
– Потому что ты можешь, – снова трясутся у неё губы, и я снова тянусь за бутылкой, чтобы плеснуть золотистой жидкости поверх таящего в стакане льда. – И это нечестно, что мне не выплатят ни копейки за целый год.
– А вспомнить, когда это случилось у вас первый раз, можешь? – хмурюсь я, глядя на её трясущиеся руки, пока она пьёт.
– Могу, – отказывается она от третьей порции и отставляет стакан. – Но зачем?
– Боюсь, я смогу заставить его заплатить только за то время, пока договор не был нарушен.
– Хоть так, – упирается она лбом в моё бедро с облегчением. – Это получится больше, чем за девять месяцев.
А я, сделав в уме нехитрые расчёты, кажется, знаю, с кем этот засранец не спал. Я почти угадал с садовником. Но думаю, только Хуана, наша мексиканка-повариха, которой давно за шестьдесят лет, а веса в ней далеко за сто двадцать килограммов, избежит участи быть уволенной за нарушение этого пункта договора, если Эвану приспичит.
А ещё я, кажется, понял, почему он уволил Кармен именно так и именно сегодня, при мне. И почему денег ей пообещал, но не заплатил. Потому что знал, что она прибежит ко мне.
Как же я устал от этих манипуляций! Но Эван будет не Эван, если скажет мне просто: «Дам, останься!», а не лишний раз продемонстрирует своё превосходство и коварство.
Я провожаю Кармен с обещанием помочь. И, попросив Валери одну минуту подождать, остаюсь один на один с Рене.
– А ты с ним тоже спишь? – опираюсь я спиной о стол.
– А что, можно было отказаться? – усмехается она.
– Слово «харассмент» тебе разве неизвестно?
– Известно и очень хорошо, – пожимает она плечами. – Но я в отличие от Кармен в Эвана не влюблена. Головы не теряла. И сделала все нужные записи.
