Я посмотрела на кота.
– Давай, детка, – нисколько не смутившись, подмигнул он. – Котом быть не так уж плохо. Тем более сама говорила, что меня любишь.
Герцог, внешне равнодушно, пожал плечами. Я отметила, что он очень хорошо умеет скрывать раздражение и обиду. Разговор был окончен. Я встала и пошла к двери. Рядом с ней висел портрет невероятно красивой девушки в платье, такого же фасона, как мое. Шнуровка на нем была спереди. Предатель-кот знал, что я надела его не правильно, но ему слишком дорого было веселье. Девушка с портрета насмешливо смотрела на меня прекрасными глазами, будто говоря аккуратными губками: «Фи!»
– Предатель, – шепнула я коту. – Мог бы и сказать!
Кот гнусно захихикал.
– Так даже красивее, – заверил он. – Не то что у этой дуры с портрета.
– Дуры? Так зачем было вешать ее в библиотеке?
– Это невеста Рональда.
– Кто?! – не поверила я. – У него есть невеста?
– Ну, не совсем невеста. Приезжала к нам как-то раз. Флиртовала сначала с ним, потом со мной.
– Так какого черта вы меня сюда притащили? Раз у герцога готовая невеста, пусть она его и спасает!
– Уж лучше ты, чем она. Я так думаю, эта девица, скорее, предпочла бы спасти родовое поместье и золото Рональда, чем его самого.
Мне ужасно хотелось вернуться в свою комнату. Надо было все обдумать, упорядочить услышанное, понять, хочу ли я играть в происходящем какую-то роль, или стоит сбежать и оставить герцога самого решать свои проблемы. Вместо этого, вечно голодный котяра упросил меня пойти на кухню.
– Надо кое с кем поздороваться, – мяукнул он и повел меня вперед по коридору, уверенно сворачивая на поворотах и виляя пушистым полосатым хвостом.
Замок был небольшой, идти долго не пришлось, и мы оказались перед еще одной закрытой дверью.
– Это чтобы запахи из кухни не шли в жилые комнаты, – пояснил он и скомандовал мне: – Открывай!
Я тихонько постучалась, но, видно, меня никто не услышал. Я постучала громче – ответа все равно не было. Тогда, обреченно вздохнув, я толкнула дверь.
Кухня сияла чистотой. За плитою спиной ко мне стояла невысокая крепкая женщина, одетая во все белое, как и было положено поварихам. Из-под ее белоснежного платочка выбивалась тугая темная коса, слегка тронутая сединой. Женщина гремела сковородками и кастрюльками, протирая их и раскладывая по местам. Напротив нее на плите уже закипал большой розовый чайник, щедро украшенный россыпью нарисованных цветов.
Услышав, что кто-то вошел, женщина обернулась. На вид ей было лет сорок. От ее глаз лучиками расходились морщинки, выдавая в ней человека, который часто и легко улыбался. Это было красиво, я даже подумала, что хочу, чтобы у меня когда-нибудь тоже появились такие.
