Хранительница протянула ко мне свободную руку, чтобы снова превратить в землю и солнце, но, просматривая мои воспоминания, увидела тебя и твое признание в любви. Это ее остановило. Она сказала, что ты можешь помочь мне, что она видит это в линиях моей судьбы. «Любовь может изменить города, людей, и целый мир», – решила она и дала мне месяц жизни, приказав найти тебя.
Я не боюсь смерти, но мне нужно закончить одно дело, и месяца на него может не хватить. Я нашел тебя, Александра, привез сюда и прошу остаться в моем доме на один месяц как гостью. Вернее, уже всего на три недели. Поэтому мне важно знать, действительно ли ты любишь меня или сказала это из каких-то своих интересов.
Я не знала, что ответить. Кот следил за мной с любопытством. Нечасто доводится любоваться, как девушке задают такой прямой вопрос и улизнуть от ответа не кажется для нее возможным, слишком уж велика его важность.
Мне было шестнадцать. Все мои представления о любви строились на нескончаемой болтовне одногруппниц и любовных романах, которые время от времени случайно оказывались у меня на полке между учебниками по математике магии, архитектуре куполов, истории приморских стран. Романы вызывали у меня недоверие и смех, слишком слащавые и напыщенные были герои, а их любовь казалась ненастоящей, как они сами. У них от книги к книге отличались имена, но сами они были одинаковыми до скуки. Их любовь и приключения длились только до тех пор, пока тонкие пальчики экзальтированных девиц перелистывали страницы.
Настоящей любовью был тот взгляд, которым отец смотрел на мать, тот чай, что она ему заваривала, когда они оба лежали больные, то прощение, что получал кто-либо из них, если совершал ошибку.
Я постаралась представить, как завариваю чай умирающему герцогу и прощаю его за все, что он натворил, и не смогла. Моих любящих родителей больше не было из-за него.
– Простите, ваша светлость. Нет.
– Я так и думал, – вздохнул он как будто даже с облегчением. – Спасибо за честность. Все равно я прошу тебя остаться в замке на следующие три недели, такова была воля богини. Силой я тебя держать не буду, но, насколько я знаю, идти тебе все равно некуда.
Я кивнула в знак согласия. Идти мне было действительно некуда, и оставлять Альберта одного со своим суровым братцем тоже не хотелось, мало ли что. А герцог потерял на минуту самообладание и добавил с сожалением и легкой завистью:
– Хотел бы я… Твои братья день назад встали против меня на твою защиту. Я мог перебить всех шестерых одним движением, даже если бы у них были мечи, а у меня – нет. Они это знали, боялись, но все равно вышли тебя защищать. Этого за деньги не купишь. Мне на такую преданность рассчитывать не приходится, и раз уж ты остаешься в моем доме, я должен тебя предупредить – не стоит покушаться на мою жизнь. Магический купол настроен на мою защиту, и если попробуешь меня убить – последуешь примеру Альберта и отрастишь себе хвост.
