Марина, ну что же ты делаешь? Зачем языком мелешь? Он явно не в своем уме, а такое общение его способно вывести из себя. Все папенькины сынки очень ревностно относятся к подозрению в том, что это не они такие умные и крутые, а их папы с барского плеча дали им все, что у них есть. Им постоянно нужно что-то доказывать. Например, то, что на них природа не отдохнула. Только вот, возраст двадцать один год совсем не тот, когда можно ворочать миллионами. Во всяком случае, я не знаю ни одного человека в двадцать один, чтобы он сам построил себе такой роскошный дом. Правды ради стоит отметить, что я не знаю людей и значительно старше, у кого бы был такой дом…
Гессер включил музыку. Очень громкую и очень тяжелую. Но я протестовать не стала. Может прокатил пару-тройку километров и остынет. Поэтому всю дорогу, которую он снова гнал, как сорвавшийся с цепи, мы провели в молчании.
Приблизительно через полчаса мы оказались в довольно странном месте. Я в таких никогда не была, но прекрасно понимала, что скорее всего это гоночный трек.
Мы вышли из машины и пошли через главный вход. Марк с кем-то пообщался, а потом повел меня на трассу. Я потихоньку начала понимать, что он хочет мне показать, и от этого становилось еще страшнее.
– Садись, – кивнул Гессер на машину, распахивая свою дверцу.
– Зачем? – тряхнула я головой. – Давай. лучше ты сам, а я… в сторонке постою, – напротив, попятилась я от машины.
– Ну уж нет! – быстрым шагом направился он ко мне и перехватил за запястье раньше, чем я успела отбежать. – Только с тобой, – приблизил он ко мне свое лицо.
Только и могла чувствовать, что его прохладное дыхание на моих отчего-то разгоряченных щеках, и расплывчато видеть его глаза, зрачок в которых стал сейчас огромным.
Не дожидаясь ответа, Гессер сам распахнул мою дверцу и настойчиво заставил меня сесть в машину, едва не вывихнув при этом запястье. Садист! – растирала я запястье, пока он занимал водительское место.
– Пристегнись, – мазнул по мне пренебрежительным взглядом.
– Я не…
Я хотела сказать, зачем пристегиваться, если он собирается сделать каких-то пару кругов по гоночному треку.
– Тебе же лучше будет, – сузил он глаза и пристегнулся первый.
Ну ладно, и на эту уступку я готова пойти, лишь бы он как можно быстрее оставил меня в покое. Поняла я уже, поняла, что участвует он в каких-то там гонках. И трасса эта говорила сама за себя. А судя по неровным “мягким стенам”, соревнования тут проходят в горячих спорах за место победителя.
