Их испуганные родители отвезли Алека и Изабель в Академию «Утренняя Звезда» пять лет назад с младшим братом на буксире. Алеку было тринадцать, когда весь внешний мир за пределами «Утренней Звезды» закрылся для них в любых его проявлениях. Способность Изабель буйно проявилась в школьной столовой, и в попытке ее защитить пробудились силы Алека. Академия «Утренняя Звезда» была единственным местом, которое знали их родители, местом, где они должны были быть в безопасности. Мама поцеловала его в лоб и сказала ему присматривать за братом с сестрой, в то время как отец грубо обнял каждого из них и сказал никогда не возвращаться домой. Потому что никто не знал, будет ли наблюдать полиция. С тех пор, спрятанные в Академии, они не видели ни последних журналов, ни фильмов. И теперь он чувствовал себя оставленным позади, а новая жизнь словно выпрыгнула из грязи и пороков за время его отсутствия.
— За все это время многое изменилось. Ты должен принять это, иначе никогда не сможешь двигаться дальше, — она больше не говорила о журнале, и воздух вокруг них сгустился. Думать о Максе всегда тяжело. Тяжело от слов, которые они никогда не скажут, о которых тяжело даже думать. «Мне следовало…» и «я прощаю тебя» — это то, что никогда не слетит с их губ.
Последовавшее за этим молчание длилось долго. Алек начал теребить край своего изношенного, с множеством отверстий свитера, который они украли. В некоторых местах он толще, чем в других, а на локтях такие дырки, что рукава грозились отпасть совсем. Но Алек любил этот свитер со всеми его изъянами.
Когда он и Изабель (и Макс) прибыли в Академию «Утренняя звезда», им выдали форму. Синие брюки и накрахмаленная белая рубашка, серый пиджак и галстук были частью тяжелого ежедневного испытания. Все должно было быть в идеальном состоянии.
Но здесь, в воняющем автобусе и украденном свитере, Алек не должен был быть идеальным. Он не должен был выглядеть как обычный мальчик из какой-нибудь частной школы. Он мог расслабиться, только немного. Иначе он мог развалиться так же, как этот свитер, который едва держался. И, как и этот свитер, он мог держаться достаточно хорошо, чтобы быть полезным. Он мог оставаться сильным до тех пор, пока боль из-за того, что убил младшего брата, не станет меньше, хотя он даже не мог вообразить, что она когда-нибудь уйдет.
Алека снова выдернуло из его мыслей, когда автобус во что-то врезался. Его грудь столкнулась с ремнями безопасности, которые тут же оставили на его туловище горящие линии. Он вскинул свою руку перед Изабель, пытаясь удержать ее, чтобы она не вылетела в переднюю часть автобуса. Она едва остановилась от встречи с креслом перед собой — у нее отказал ремень безопасности; одной рукой она ухватилась за руку брата, а другой держалась за подлокотник между их сидениями.
