– Да, безусловно так, сударыня, – улыбнулся Мастер.
– А где же мистика? – тоже разочарованно спросил акробат, потягиваясь и зевая.
– А что означает имя Гебо? – поинтересовалась девушка.
– Вы помогаете мне продолжить сказку, – Мастер был очень доволен. – "Гебо" – это название одной из рун магического алфавита, появившегося во втором веке в Германии, используемого и для гадания. Она означает "дар", "партнёрство" и является основной руной сексуальной магии. Считалось, что она обладает способностью соединять энергию двух или более людей, чтобы получить силу, превосходящую сумму соединённых энергий. Это не слишком сложно?
– А, я поняла, – поспешила ответить дрессировщица, – но Альда свой дар-то получила, а барон… в каком смысле?
Тут акробат закудахтал, изображая насмешку, и уже собрался встать, но подружка ударила кулачком по его ноге, сердито посмотрев на Мастера.
– Это не конец истории. В те времена, вопреки нашим сведениям, существовали очень строгие правила: у знатной дамы мог быть воздыхателем только рыцарь, и высшей наградой ему служил только какой-нибудь подарок, вещица или платок. И ничего более. Конечно, нет правил, которые не нарушались бы, и это было во все времена. Но барон был поражён поступку скорее Альды, чем Гебо, ведь её согласие отдаться было очевидным, Робер видел её поцелуи. Своё возмущение он не смог скрыть перед философом, когда через несколько дней барон наведался к графине. Он взъярился ещё более, когда Гебо не отвёл взгляда от его гнева, но слегка остыл, увидев Альду счастливо улыбавшуюся во сне: она дремала на подушках в саду, обнимая куклу. Но от Робера не скрылось то, что Гебо в присутствии Альды был весел, а за её спиной словно тень набегала на его лицо. Вскоре Альда опять заболела, вызвали старенького монаха, ухаживали, суетились, и старик как-то противно вздыхал. И однажды вечером он лично заявился к Роберу: морщился, краснел, мялся, утирал то и дело нос, и наконец сообщил, что графиня обречена. Первой мыслью барона было: отравлена или заколдована проклятым музыкантом. Но с какой целью? Монах развеял подозрение, рассказав, что болезнь её врождённая.
Гебо не покидал Альду до её последнего вздоха, а после похорон, оседлав подаренного ему бедной графиней скакуна, уехал.
Прошёл год, опять наступила весна. Год Робер оплакивал Альду как сестру, жизнь его опять напоминала могилу, и с тоской он вспоминал как невозвратные – недолгие, безмятежные игры в саду, вечера втроём у огня… Его посещали мысли о женитьбе, как об избавлении от мрачного существования, но эти мысли тоже были унылыми, будто зимняя слякоть.
