Утром Робер проснулся, почувствовав, что Марион встаёт и задержал её, взяв за плечо. Она покорно и охотно вернулась в постель. Её волосы пахли травой. Робер встал. За окном сияло солнце, разлив на полу тёплый золотой коврик. Он вспомнил вчерашний вечер у Альды как ночной кошмар, с хрустом потянулся и подошёл к кровати. Опять стянул с неё одеяло. Марион тихонечко засмеялась и медленно раздвинула ноги.
Настали тёплые дни, поднялась трава, всюду рассыпались цветы. Вот уже две недели Робер не отпускал Марион из своей комнаты. Гебо был прав, май – пора любви.
Постепенно пламя страсти пошло на убыль, Робер увлёкся охотой, листал книжки и был рад, что вновь обрёл себя.
Разнёсся слух, что окрест замка видели чудовищного кабана, бешенного, как утверждали крестьяне, а может, и оборотня, грозящего припороть кого-нибудь из людей. Барон с азартом начал приготовления к травле, наконец, снарядился и с двумя рыцарями, оруженосцами и собаками двинулся в лес. Прорыскав день, они заночевали в горах, проклиная собак, не взявших следа. Утром разделились для последней попытки поиска, почти разуверившись в существовании зверя. Через час Матиас взял след, и Робер послал оруженосца за остальными, оставшись один. Он двигался за псом вдоль русла ручья, продираясь сквозь кусты довольно долго. Матиас бежал, останавливался, нюхал землю, крутился, возвращался, вконец измотав хозяина. Терпение кончалось, и Робер остановился, чтобы напиться и окунуть голову в прохладу воды.
И тут он увидел нечто, заставившее его замереть на месте. Видение сразило его сильнее, чем кабан размером с корову.
За кустом простиралась поляна клевера, стрекотали кузнечики, в ноздри врывался жаркий аромат цветов. На поляне на бирюзовом бархатном плаще лежала, раскинув руки, обнажённая Альда, подставляя белую маленькую грудь ласкам солнца и губам Гебо… По траве стелились её роскошные волосы, белые ноги охватывали тело странника, прекрасное и сильное, золотое от солнца, а травы вокруг, казалось, раскачивались в такт любви.
Робер стоял в оцепенении до тех пор, пока деревья не подхватили сладкий стон Альды. Она замерла, и в это время Гебо увидел барона. Робер стоял не двигаясь, как заколдованный, не в силах пошевелиться. Гебо спокойно завернул Альду в плащ, поднял её и понёс в тень.
И только мокрый нос Матиаса, ткнувшийся барону в ладонь, согнал наваждение, и Робер скрылся в зарослях.
– Он убедился, наконец, что это был мужчина? – спросила циркачка разочарованно, полагая, что рассказ окончен.
