– Мирена просыпайся, солнце давно встало. – Толкала меня Эми, зная, как я люблю поваляться в кровати. Я перевернулась на бок, с улыбкой приветствуя сестру.
– Малышка, можно я понежусь в постельке? Самую малость…
– Нет и нет! – Возразил чудо-ребенок, продолжив меня трясти. – У тебя сегодня день рождения! И я не намерена поздравлять тебя, пока ты не поднимешься!
– Неужели? Очередной день рождения? Нет, не хочу.
Я отвернулась и накрылась одеяльцем.
– Ах так? Я расскажу папе какая ты капризная. – Я услышала легкие шажочки в сторону двери. Эми прибавила детским назойливым голоском: – Как можно быть такой лентяйкой?! Неужели я стану такой же…
Эми ушла.
Моя сестра была до ужаса непоседа и ко всему страшно активная. Я понимала опасность, ведь за свои десять лет она умудрилась набедокурить везде, где только можно. Скажем, подожжённый сарай и кража яиц из соседского дома – это еще цветочки.
Собрав всю свою выносливость и желание откушать, я сумела подняться на ноги. Каждое утро сестра несла мне графин с водой и оставляла его у прикроватной тумбы, я выливала воду в таз и умывалась. Это было прекрасно, наряду с комнатной прохладой, я окончательно просыпалась.
Свет проходил сквозь ромбовидный витраж, я распахнула окно и насладилась пущим ароматом сирени. То утро было каким-то особенным, я была безмолвно счастлива.
– Мирена, скорее, папа ждет. – Кричала сестренка с первого этажа.
Возникало ощущение, что вовсе не я старшая сестра, а наоборот.
В резном шкафу я хранила любимые платья и обувки. Одно из моих любимых нарядов, была бежевая туника с широкими манжетами граната цвета, а полы платья – высокая малиновая линия. Платье было соткано из льна. Поверх туники шло примечательное алое сюрко (безрукавное), обвязанное тонким поясным ремешком из темной кожи. Сюрко не спадало до пола, потому не пачкалось и не портило впечатление. Мой наряд состоял из двух цветов, что поясняло мое знатное происхождение. На моих рукавах были скандинавские вышивки, папа всегда говорил: «На удачу». Ко всему, Романский стиль до сих пор был в моде, однако многие другие страны Европы предпочли готику.
– Мире-е-ена. Где ты? – Горластила Эми, а я заканчивала регулировать пояс.
– Иду-у-у…
Закончив, я пролетела вниз по лестнице подобно ловкой синичке, отец ждал меня на ее конце, в своих руках он держал мои любимые полевые цветы и приятно щурился. Естественно, Эми гордо вытянулась и ехидно скорчила личико.
– Уже совсем взрослая, дочка. Я непомерно рад видеть тебя такой юной и цветущей.
