– Они остановятся.
– Пусть.
– Тебе больно?
– Это как попасть под поезд, – тихо засмеялась Ольга. – Я хочу, но не могу тебе сопротивляться, – это так ужасно! Ужасно!
– Это замечательно.
– Нет, это ужасно. Меня больше нет. Впрочем, и тебя нет. А то, что есть, – ни я, ни ты и вообще непонятно кто. До дрожи хочется сбежать на край света, до того страшно. Знаешь, если я решу больше никогда с тобой не встречаться, уехать, ты обидишься? Потому что пока мы вместе – мир переворачивается.
Иван испугался. В жизни ему не было так страшно, как сейчас, пока он ждал, что Ольга улыбнётся, или оглянется, или ещё чтонибудь скажет, а она не говорила и не шевелилась. И кто знает, что произошло бы дальше. Его обидела её холодность. Но в магазин с гулкими рыбами влетело несколько товарищей Ивана по курсам, и все уставились на него с девушкой.
– А ты что прохлаждаешься? – быстро подошёл один. – Ты хоть слышал, что было?
* * *
Иван, опустив глаза, шёл по коридору. Он несколько запыхался, и редкие встречные на него нехорошо оглядывались. Полкилометра по городу он бежал, как последний этап эстафеты, и теперь сердце просто выскакивало из груди. Он распахнул дверь. Один из его знакомых стоял у стола. Видимо, он тоже слышал о произошедшем, потому что не возмутился, а лишь блеснул на Ивана диким глазом.
– Вы теперь мои друзья! – нагло начал Иван, выбив из собеседника тусклую улыбку. – Так за помощью я сразу к вам! Помогите! Объясните, кто кого там убил! Понимаете, Зайнулла очень любит Марусю… мм… Марьям. А Марьям Зайнуллу. Ничего плохого нет. Только они так друг друга любят, так, что их обоих… просто… – Иван пытался найти слово, – …оторопь берёт. Вот… Честное офицерское, как парализованные стоят и смотрят друг на друга, и дальше этого – нини. А что делать, не знают. Что они там натворили, товарищ… – он посмотрел на лычки, – старший лейтенант… – он вспомнил фамилию: – Пономарёв! Зайнулла вам тоже не чужой! Помогите, пожалуйста, как другу! Вы же честный человек! Коммунист! Я верю!
Выслушав всё это, старший лейтенант госорганов Пономарёв с фырканьем тряхнул головой и, не найдя слов, какимто невнятным жестом повертел ладонью в воздухе: то ли звал Ивана за собой, то ли махал на него рукой, то ли пожаловался ему на судьбу. Печатая шаги за лейтенантом, будто так и надо, Иван отметил с удовлетворением, что фырканье у Пономарёва вышло добродушное, вроде как у циркового тюленя. Он как следователь знал, что иногда можно раскрыть человека и таким дурацким способом, но, откровенно говоря, не ожидал, что номер сработает с кадровым офицером. Поняв, что план почти сработал, отчаявшийся Иван приободрился и ощутил некоторую уверенность.
