– А сейчас у тебя совесть чиста, да?
– Сейчас да.
– Ты так говоришь, как будто знаешь куда его выкинуло?
Елизавета замолчала.
– Знаю, – после некоторой паузы ответила она, – его забросило в конец пятнадцатого столетия в Италию.
– Но как? – чуть не задохнулся Шеин, – откуда ты это знаешь?
– Не было никакой ошибки. Я немного увеличила знаменатель в формуле, рассчитала всё до мельчайших подробностей. Леонид попал в Италию. Ему там будет… было лучше.
– Ты как будто знаешь, что с ним там случилось! Может быть его там сразу убили? Ты ведь точно не знаешь, да?
– Если бы его убили, то кто бы написал это? – Елизавета показала на репродукцию «Джоконды», купленную по случаю в книжном магазине.
– Как кто? – не понял Шеин, – наверное, всё-таки Леонардо.
Елизавета молча подошла к картине, разгладила длинные волосы и улыбнулась той же самой улыбкой, которой осветила первому мужу путь в прошлое.
Александр схватился за сердце.
– Не может быть, – прохрипел он.
– Может, – покачала головой Елизавета, – когда я в Лувре увидела эту картину, я сразу всё поняла. Ты не видел, как он рисует по памяти. Он нарисовал портрет своего отца, тот получился как живой. Я поняла, что Леонид – это и есть Леонардо. И его надо отправить назад в прошлое, иначе история пойдёт по другому пути, ведь роль Леонардо в эпохе Возрождения была очень велика. Да и здесь он не мог заработать себе кусок хлеба, а там стал величайшим гением. Кстати, ему там и знания в физике пригодились.
Шеин ничего не ответил, он не мог оторвать взгляд от загадочной улыбки Моны Лизы.
