А ведь прав же он, наверное. Не получится этого торжественного возвращения, посиделок у брата, для чествования своей гордости, не будет ничего, даже не смотря на то, что с Израном. Опять Шага, по-твоему выходит, если даже он это понимает, то точно, так и будет. Не можем, значит, мы дойти, объективно. Только не понятно в таком случае с кем это Краюха спорить решил, с собой что ли, он же сам тогда, меня слушать не за хотел, а сейчас тоже самое мне доказать пытается, и едва ли, не теми же самыми словами. Тогда мы у него надумывали и сейчас, «надумал что-то и хочешь, чтобы я понимал».
Захотелось пить. Он опустился на корточки, пошарив в поисках бурдюка, механически, по привычке, не задумываясь. Воды сейчас там не было. В куче вещей на земле в пальцы попался шнурок, и вслед за этим он ощутил сильный укол. Он одернул руку. На шнурке, в комьях подсохшей глины, что-то висело, в тусклом свете он не сразу разглядел, что это было. Это было застежкой от плаща. Он потер о траву. Простенькая застежка, со шпилькой. Она зацепилась там, на дне, когда он черпал воду. В Деревне таких не носили. И у лесовиков. Он даже улыбнулся, ей вообще здесь было не место, просто не могло ее здесь быть, а она была, висела, зажав шнурок в сгиб шарнира шпильки, чистая, без ржавчины даже… И тут его осенило, он оглянулся на Степь, мирно спящую вокруг, на изрытую землю.
«И ничего не случилось! – удивился он. Ведь мир же перевернуться должен был. Просто так. Раньше ему казалось, что в таком случае, если подобное произойдет, все будет по-другому: может, и не было бы никаких геройских чувств, но хотя бы, что ли, понимание опасности, осознание. А все случилось так нелепо-обыденно, вокруг него ничего не произошло, из-за того, что в руках он держал Доказательство. Ночь, тишина, костер. Наоборот, лень было отрываться от всего этого и думать о том, что произошло, зная, что о другом говорить им сегодня уже не придется. Он посмотрел на Рыжих, сидящих рядом с ним, это было даже смешно, он улыбнулся. Да что там говорить!.. Ведь это никакое не стадо было! Это были кочевники, копыта орды бродячего народа. Сколько их? Это не набег, это война. «Нет, не война, – Чий оглянулся. – Бойня. Завоевание. Тут буквально день назад стояло ядро вражеского войска». Медленно обдумал он непривычные, давно не упоминавшиеся слова: «Ядро», «вражеского». Он вспомнил, как это обычно бывает: где-то там сейчас, рядом с Деревней, ночуют в Степи дозоры, разведка, еще не обнаруженная или уже пробовавшая силы в схватках с их селянами, которые думают, что это очередной рейд грабежа, от которых, хотя и отвыкли, но помнят еще, привычные, и не подозревают там, что вскоре на них обрушится вот это, и тогда их уже никто не спасет, лавина людей растопчет их. И ничего не случилось…»
