На Болоте было гораздо прохладнее, чем в Степи. Несмотря на солнце, жары не ощущалось, снизу ощутимо веяло холодком, и от этого чувствовалась массивность лежащей здесь воды. Это была не их деревенская топь, которая, по существу являлась просто пересыхающей лужей у дороги, в нее летела пыль от проходящих людей, она всегда оставалась частью не то Степи, не то Деревни, а Болото было само по себе, независимым ни от поля, которое захлебывалось в окружающих хлябь марях, ни тем более от человека, они казались здесь незаметными и чужими. Даже тропа, признаки которой то и дело угадывались, не была человеческой, до них люди по ней, скорее всего, ходили, может и не раз, но она была не для них и не их. Он вдруг подумал, что не может представить отчетливо Деревню. Она возникала обрывочно и не натурально, казалась почему-то очень далекой, а не в двух неделях пути.
Чувствуя, как на него наваливается обычное дремотное отупение, он попытался вернуться к воспоминаниям. Значит тогда, вернее, даже в ночь до того дня, а вечером было не просто нежелание и робость, вечером был уже страх. Он даже на мгновение закрыл глаза, пытаясь восстановить образ как можно детальнее.
…До воды оставалось уже недалеко. Рубаха прилипла к вспотевшим груди и плечам. Чий попытался взбодриться, перекинув мешок на другую сторону, он бегом догнал Тольнака.
– Сколько еще?
– Да кто его знает. – тот внимательно всматривался в местность, поворачивая голову. – Думаешь, помню? Где-то здесь уже вроде, сегодня в любом случае, дойти должны.
Начинались сумерки. Небо еще освещал закат, а поросшую травой землю видно уже не было, из-за длинных вечерних теней, трава полностью скрывалась в своей собственной. Но сейчас Чию показалось, что она изменилась, что-то стало другим, и сам контур этой темной массы тоже как-то улегся и растрепался. Он увидел, что Тольнак, также, как и он, смотрит под ноги.
– Заметил? Что такое?
Тольнак опустился на колено, потом поднял лицо в улыбке:
– Скот… Это вытоптали так, здесь следы скотские вокруг! Натоптали столько… А! Так это стадо же, то, наше, крюк, видать, сделали, и опять мы с ними пересекаемся.
Чий нагнулся. Тольнак был прав. Между ломаных поваленных стеблей травы виднелись округлые отпечатки.
Да, были бы накомарники, можно было бы и задержаться на пару дней, они, наверное, и не почувствовали бы, что их меньше стало. На них на всех ведь с целой Деревни и накомарников не хватит.
Водоем появился неожиданно. Только тогда, когда до него оставалось шагов двадцать, заметили, что между буграми, в одном месте, не было травы а зияла темень провала, небольшая по площади яма, глинистый берег, круто обрывающийся внутрь. Она выглядела неестественно. Степь, – место плавного и ровного, пологие холмики, маленькие углубления, даже не ямки, а просто понижение поверхности в одном месте, а тут была резкая, непонятно как появившаяся впадина.
