Нёбо обшкварило, оно долго болело и начало затем облазить, но мальчик через боль смирно съел свою порцию жирных щей.
–Спасибо бабаня! – мальчик улыбался, озорно болтая ногами под лавкой, – а ты одна живешь? – спросил он.
–Ой, что ты милый, с сынком, это он тебя от собак спас.
–Так это были собаки? – удивился сиротка.
–Ещё какие, псы, одичавшие, вокруг деревни, да по лесу бегают! Теперь от них одно расстройство, то куру какую загрызут, то во двор залезут.
–А я думал, что это были чудовища зубастые, темно было, уж я как испугался! Правда и не помню ничего толком.
–И-шо бы помнил, несколько дней лежал бессознательный, думали – помрешь, – старушка всплакнула.
–На кой бог вас по миру пускает? Детишек то! Когда мы были маленькие, такие как ты, мы по миру не ходили, холодно было, и голодно, одна пара тапочек на всех детей, а нас было пятеро, на одних пустых щах жили и куске хлеба. Но по миру то не ходили! Хоть и на помещиков горбились, но по миру не ходили! Вот, что война окаянная делает! Воюют взрослые, а расплачиваются дети и внуки. Оно то и тут голодно, деревня богатая была, у всех скотина, огороды, в колхозе работают, но оно то и нам досталось! Какого же в других селах, деревнях, в бедных, нищих? Совсем худо? Иной день, на зубах не крохи! Уж цинга начала точить!
–Голодно, бабань, меня из дома выгнали, чтоб не захирел. Сначала с сестрой шел, теперь один. Разлучились мы с ней. А теперь дороги домой совсем не знаю, иду куда глаза глядят, да лишь бы идти, кое где кусочек хлебушка и дадут, оно то больше и не надо. Ем я мало, так как сам мал. Из дома меня выгнали, туда не вернусь, вернусь то – нескоро, если тому быть. Отца нет у меня, отца схоронили.
–Сколько ж тебе? – спросила его старуха, вытирая слезы.
–И не знаю, раньше папка учил считать по пальчикам, а сейчас я сбился со счету и забыл.
–Жалко отца? – спросила старуха, зачем не зная, сама же зная – что жалко.
–Да, бабань, папка не придет больше, сколько его не звал, наверное, оттуда не возвращаются, – мальчик закидывал щи ложкой.
–Хватит о плохом, скоро мой сын вернется, хочет видеть тебя живым и здоровым, а ты можешь остаться у нас, пока тебе здесь живется. Кроме него, милого сынка у меня никого уж нет, все померли. И детки его померли, и жена. Единственная моя отрада, а ты тут будешь не лишним, место найдется.
–Спасибо бабань, но как выздоровею, пойду своей дорогой, остаться не могу.
–Бог тебе судья, может ещё передумаешь! – улыбнулась старуха, убирая миску со стола.
