–Получается, ты плохой? – мальчику казалось, что рядом идет умный и добрый человек, который не посмел бы причинить ему, беззащитному созданию, боль, унизить его или оскорбить. По мнению сиротки – Григорий казался искренним, но странным человеком, с которым имел дело было приятно и выгодно. Такое мнение сформировалось у него за первые минуты.
Виктор отдалился, до него долетали лишь короткие обрывки фраз и некоторые слова. Он шел, погруженный в собственные мысли, обдумывал предстоящее дело, пока Григорий был занят, прокручивал раз за разом воображаемые ситуации, побег, бой, не пропускал даже некоторые мелочи, порой и совершенно лишние, не имеющие к делу никакого отношения. Идеей выбивал идею старую, и тут же выдумывал новую. Иногда покашливал, но все время молчал.
А мальчик тем временем отогревал немного озябшие руки и все с большим вниманием слушал Григория.
–А вы будете меняться? – спросил сиротка.
–Нет брат! Что ты? И не собираюсь! Принципиально не собираюсь! Принципы – это все! Без них жизнь не жизнь, а так – скука одна что ли? – не уверенно спросил Григорий сам у себя и сам себе ответил, – м? Да! Она самая, что ни на есть – скука!
Вот нет тебе дела до чего-нибудь, а тут вдруг загорится, появится, и как бы родиться на свет принцип, и все тут! Настоишь на своем, не отступишь, мол принципы у тебя такие, то-то будет по-твоему, ибо слабый человек против них не пойдет, а ты же со слабыми людьми и живешь поруку, то рядом за стенкой они, то за столом с ними сидишь, везде они – слабые люди. Специально себя ими окружаешь, что бы всегда одерживать верх над ними, только побеждать! Себя этими победами возвеличиваешь! О, как этим упиваешься сполна! До отупения от страсти!
Или делаешь их "средними", серыми так сказать; ну и конечно же, слабыми их делаешь – сам делаешь их такими, словами, делом, положением своим в обществе унижаешь их, довлеешь над ними, опускаешь все ниже и ниже в своих глазах, окружающих, оскорбляешь, лишаешь всего, что можно, бьешь затем, нещадно бьешь их! Всегда работает!
Вот почему принципы в деле – самое главное и важное, без них ни-ку-да! – по слогам выговорил Григорий, протяжно и с акцентом, вздрагивая от своих высоких мыслей и фраз. По коже от наслаждения самим собой бегали мурашки.
–Только для себя можно жить брат! Это так одурманивает, страсть и азарт появляются в крови, от этого не отступишься, этого будет мало, больше захочется всегда!
Доволен ли ты своей жизнью? Знаю, что нет! И я своей жизнью не доволен! Хочу большего, многого хочу – власти, денег, женщин! Этого каждому сильному нужно, каждый жаждет! Но не все об этом говорят. Молчат, и в их молчании есть что-то необходимое. Времена такие. А вот слабый не скажет, промолчит, не будет свои претензии на власть высказывать, интересы свои показывать, и своё якобы "право" иметь явно, при всех. Потому что сильный его отучит хотеть, желать и думать! В тот же час на корню отрубит все его крамольные мечтания! Все устремления его, ибо ему самому власть и деньги нужны, и он их никому не отдаст, брат, никому и никогда! – воскликнул Григорий, – он на все пойдет, но не расстанется с ней, – с жаром доказывал он сиротке, глаза залились краской и сверкали, но в темноте это не было видно, – в могилу с властью и уйдет, но никому её не отдаст! На то он и сильный, чтобы власть иметь, держать её в кулаке, в лапищах своих! Хочешь милуешь, хочешь казнишь (и со всего выгоду имеешь), но не милуешь, совсем не милуешь! Никакого спуску! Я бы не миловал! Даже не виновных не миловал бы! Раз под суд – значит уже виновны, ни в чем их обвиняют, так в чем-нибудь другом – не важно!
