– Не похоже на электрику. Скорее вода…
Пока это щемящее чувство не доросло до крещендо, Фёдор Степанович, человек многоопытный, знал: в запасе еще 30 минут. Как раз на дорогу.
Заботливо прикрытая в спальню дверь открылась ровно в тот момент, когда ботинки были на ногах, а рука – на ручке входной двери.
– Федь, вызов?
В дверном проеме почти кокетливо образовалась домашняя тигрица.
– Да, солнышко, надо бежать.
Всем телом Фёдор Степанович ощущал нарастающее волнение.
– Подожди, подожди минуту, – притормозила супруга и, казалось, на вечность скрылась за дверью.
Сердце ускоряло ритм, теперь к томлению добавилась объективная тревога.
– Документы! – вернулась, наконец, Маруся. – Чистила куртку вчера.
– Спасибо, Мусечка, – выдохнул Фёдор Степанович. – Уехал бы, балда!
Поцеловав супругу в губы, он выскочил в подъезд, спустился, прыгая через ступеньку, с четвертого этажа и буквально выбежал на легкий утренний февральских морозец. Завёл без труда, спасибо глобальному потеплению и немцам, новенькую красную BMW (кризис среднего возраста в разгаре), и, превышая скоростные лимиты, за 24 минуты добрался до пункта назначения, а именно – за МКАД, в пригород, на улице У-чёрта-на-куличках. Ровно так Фёдор Степанович и именовал эту дислокацию в сердцах.
Само сердце, тем временем, всё больше сжималось, переходило с темпа вальса на ритм самбы и обратно, бросало владельца то в жар, то в холод.
– Ааааа, будь они прокляты, эти замкадыши.
Несвойственно для себя Фёдор Степанович выругался. Он с недовольством обнаружил, что ни одного свободного места под домом нет, придется бросать свою лошадку прямо тут, перед подъездом, загородив изрядную часть дворовой дороги.
Часы показывали 06:36.
Бросив на произвол судьбы с фигуральной и реальной болью в сердце свою вопиюще неуместную для старого двора машину, Фёдор Степанович с чемоданчиком наперевес ринулся к подъезду. Он открыл собственным электронным ключом дверь и опять-таки запрыгал через ступеньку, но уже вверх по лестнице. Долетел до пятого этажа, бешено застучал кулаком в хорошо знакомую дверь.
Долго ждать не пришлось. На пороге обнаружилась главная квартиросъемщица помещения, именуемого квартирой по случайному недоразумению, допущенному в 1956 году в момент сдачи панельной коробки в эксплуатацию. С её ещё заспанного лица легко считывалось недоумение.
– Фёдор Степанович? Всё нормаль….
– Мааааааама!
Утреннюю тишину разрушил детский визг.
Не церемонясь, Фёдор Степанович ринулся в ванную, где из сорванного крана бил фонтаном почти кипяток.
