Допив при свече большую кружку отвара из бузины, Кира открыла шкафчик и достала веретено. Обычная деревянная палочка, наверное, из берёзы, с острым «носком», утолщением к нижней трети, и широкой «пяткой». Сантиметров 30 от силы. Просто деревяшка. Положила на открытую ладонь.
Ничего.
– Что ж ты, давай.
Ничего.
– Ну как знаешь. Выброшу тебя. Сожгу.
Деревяшка подскочила от ладони на несколько сантиметров, раскалилась до красна, но замерла, зависнув в воздухе.
Кира отвела ладонь в сторону, развернув её вертикально так, что она почти соприкоснулась с «пяткой» веретена. Искра чуть отодвинулась, но вела себя смирно.
Кира медленно передвинула ладонь в сторону, искра повторила движение след в след.
Кира вырисовала рукой несколько хаотичных движений, ускоряя темп. Искра покорно повторяла манёвры, следуя за рукой.
– Вот, умничка.
Веретено заиграло цветами радуги. Кира улыбнулась и кивнула.
– Теперь я твоя хозяйка.
Веретено погасло и мягко легло прямо в руку. Кира спрятала его обратно на верхнюю полку шкафчика – туда, где обычно прятала конфеты от дочери.
К утру аварийная служба восстановила электричество.
Виталик крепко спал спиной к Наде. Всю ночь она без конца просыпалась, не в силах отделаться от навязчивых мыслей.
Часы показывали около пяти. До звонка будильника ещё час. Надя обняла Виталика, всем телом прижавшись к его спине.
Может быть, летом отправиться в путешествие на круизном лайнере? Хотя бы на неделю… Море, солнце, ограниченная связь с внешним миром.
Нет. Ограниченная связь – это плохо. Их брак с трудом выдержал испытание карантином. Только большой дом и личная территория с выходом к речке позволили не сойти с ума. Виталику было отлично, он с удовольствием ушёл на удалёнку, будто только и ждал для этого повод: высыпался, закрывался в кабинете, откуда руководил операционным менеджментом своего бизнеса, обедал, возвращался к работе (Надя была уверена, что в кабинете он устраивал себе послеобеденный сон), а вечером, по окончании рабочего дня, уходил с собаками на часовую прогулку вдоль реки. Он был счастлив. Или казался счастливым. Как будто, несмотря на кризис, впервые жил так, как хотел.
Тем несчастнее была Надя, которую карантин лишил последних иллюзий насчет их брака. Они стали чужими людьми, давно остыли друг другу, жизнь превратилась в рутину.
Больше года после изоляции Надя исправно, раз в неделю, ходила к психологу. Отчасти успокоилась. Однажды даже пробовала поговорить с Виталиком о своих переживаниях.
