Владимир Юрьевич замолчал.
– То есть можно ли сказать, что всё это гарантирует, что будущая автодорога не просядет ямами в первый же сезон? – задал наводящий вопрос корреспондент, вероятно, слегка подуставший от дорожно-строительной экскурсии в разгар июньского дня.
– Что, простите? – переспросил Владимир Юрьевич. Он опять отвлёкся.
На этот раз его внимание привлекла птица, усевшаяся на капот его служебной машины. Чёрный ворон степенно перебирал лапками, цокая по металлу. Птица открыла клюв и деловито заявила хрипловатым басом «Коооар».
– Ям не будет? – уточнил журналист.
– Ям? Нет, не будет, – коротко ответил дорожник и вдруг заторопился. – Если у вас больше нет вопросов, благодарю, было приятно пообщаться, мне нужно идти.
Он протянул руку для прощального рукопожатия, но журналист мигом очнулся от такого поворота.
– Вы знаете, я ещё хотел спросить…
– Да-да, конечно. Пришлите через пресс-службу, письменно отвечу.
Дорожник чуть ли не силком пожал ему руку, отвёл к автомобилю и нетерпеливо проследил, чтоб корреспондент поскорее покинул стройплощадку. Как только его машина, поднимая в воздух мелкий жёлтый песок, скрылась из вида, Владимир Юрьевич вернулся к своей.
Птица терпеливо ждала, не сходя с прежнего места.
– Ну, что хотел?
Ворон внимательно поглядел на него своими чёрными глазками и раскрыл клюв в рвотном позыве. Рефлекторные движения выдавили из птицы слизкий бурый комок. Избавившись от послания, ворон перескочил на крышу служебного автомобиля, но не улетел, дожидаясь ответа. Владимир Юрьевич с отвращением взял комок в руку, принюхался и резким движением впечатал в правое ухо. Через минуту отвёл ладонь с расплющенным в блинчик комком и выбросил его в поле.
– Чего ждёшь? – обратился он к птице. – Я всё понял. Буду.
Ворон деловито повернул голову на бок, выждал немного, гордо расправил крылья и был таков.
Владимир Юрьевич сел в машину и, ни с кем не попрощавшись, выехал в офис. Спустя час он написал заявление на срочный отпуск по семейным обстоятельствам, заехал домой, переоделся в старые спортивные штаны, замызганную от покраски забора майку и порванные резиновые шлёпки, перекрыл газ и воду, выключил рубильник, крепко закрыл все окна, запер дверь, спрятал ключ в кадке с агавой и направился в соседнюю лесополосу.
Редкие деревца с мелкой листвой служили плохой завесой, но других вариантов поблизости не было. Владимир Юрьевич разделся догола, уложил одежду и шлёпанцы в плотный мусорный мешок и прикрепил его на ветку одного из деревьев. В руке оставил лишь пятирублёвую монету. Нашёл пенёк, положил на него пятак, отошёл подальше, разбежался, прыгнул, перекувыркнувшись через пень, и тот же миг обернулся серым волком.
