Разочарованная публика потянулась к машинам.
– Хьюстон, у нас проблемы, – вздохнул толстяк, – мне завтра на работу.
– Чем дольше мы тут торчим, тем больше они продают рекламных пауз, – резюмировал пенсионер и, взяв ладью, снова объявил шах.
Он с супругой, похоже, мог себе позволить оставаться тут до победного.
– Сдаюсь, – махнул толстяк.
Я поднялся и побрёл к парковке вместе с остальными. Мечта увидеть пуск шаттла уступила перспективе отыскать пыльный сундучок на Филлмор-стрит. Нужно успеть проверить тот дом!
Вырулив на трассу, я покатил дальше по плоским зелёным равнинам.
Вдоль дорог потянулась кишащая москитами заболоченная сельва. Кровососущие гнусы всех видов очень скоро усеяли лопнувшими тушками всё лобовое стекло.
В жёлтой дымке заблестели озёра. Солнце на западе медленно скатывалось в тростниковые болота. Пробравшись захолустными грунтовыми тропами мимо озерца Окичоба, я вернулся на побережье, выскочив к курортному городку Форт-Лодердейл в сорока милях от Майами.
Не в силах пропустить закат, я бросил машину и вышел на берег.
Голые ступни утонули в белоснежном песке.
Я растянулся на берегу под пальмами в жарких душных рыжих сумерках. Накатом шумел прибой. Над горизонтом мелькнула падающая звёзда. Где-то на веранде зазвенела гитара. Донеслось тихое пение. Забренчали кастаньеты. Ветерок донёс аромат пинаколады. Печальный голос нежно выводил «Гуантанамеру». Я закрыл глаза и провалился в зыбкую дремоту.
Глава 15. Майами – Нэйплс
– Какой мудак поставил сюда коробки? – раздалось откуда-то сверху.
Донёсся грохот пустых бутылок и проклятья упавшего тела.
– Ты сам сюда их и поставил, – усмиряюще пропел голосок.
– Знаю!
Солнце из иллюминатора било по закрытым глазам. Иной раз просыпаешься за секунду до будильника. Бывает ведь такое, верно? Раздаётся сигнал, а ты уже вроде и не спишь. Проснулся на мгновение раньше… или это только так кажется?
Раздался сигнал, а я уже вроде и не спал… или это всё-таки голоса разбудили?
Шум на палубе стих. Я пошевелился, в ногах с тумбочки с шумом повалились пивные банки. Лодку качнуло. Кишки сжались, вестибулярный аппарат тревожно напомнил о вчерашнем выпитом. Я приоткрыл глаза и посмотрел в просвет – там виднелись две пары ног. Откинулся на подушку, глаза слиплись обратно.
Вернуться в сон. Задержаться ненадолго в дымке сновидения. Я задышал опять глубоко. Снилось ведь что-то приятное. Попытался вспомнить, что снилось. Не смог. Уже улетучилось, словно кто-то вытолкнул наружу, захлопнув дверь. Рассыпался от громких стуков хрупкий мирок. Разлетелся на осколки. Белое безмолвие. Постепенно вновь зарождаешься из него. Выскальзываешь, окончательно пробуждаясь. Приобретаешь трёхмерные очертания. Нанизываешь на себя реальность. Вываливаешься в бренный мир, в котором всё громче стучат двери и гремят голоса:
