– Я видел на открытках, – продолжал тюлень, погружённый в свои мысли, – домики на склонах, – он повёл рукой в воздухе, – утопают в зелени…
– В пять утра в этой зелени просыпаются и начинают орать чёртовы птицы! – дожимал подвязанный. – Этот город набит невыспавшимися неврастениками.
– Почему бы и не вставать с птицами? – мечтательно продолжал тюлень. – Надо просто раньше ложиться. Я бы там быстро сбросил вес, бегая по холмам.
– Инопланетяне и так скоро всех выпотрошат! – не унимался бицепс.
– Да прекратите вы, наконец! – не выдержал очкарик. – Время на исходе. Нервы на пределе. Мы должны подписать какую-нибудь ещё петицию. Сколько мы ещё будем это терпеть!
– Петицию! – хором отозвались близняшки.
– Ты подпишешь с нами петицию? – сладко обратилась ко мне та, что была слева.
– Мы отправим её в Верхнюю палату, – добавила та, что справа.
Я радостно кивнул – с ними бы я точно подписал пару петиций.
– И в Нижнюю! – согласно возбудился очкарик.
– И в Нижнюю… – задумчиво протянул подвязанный, разглядывая джинсы пуловера. Она положила руку на плотно обтянутую синей тканью ногу.
Тюлень вдруг резко приподнялся. Очкарик схватил кроссовки и привстал тоже. Послышался гул и шум. Крики!
– Началось! – закричали тут же повсюду. – Разгоняют!
В воздух проник запах газа. Полыхнули файеры. Распространился дым. Все повалили в сторону пирсов. Где-то вспыхнули столкновения. Послышались вопли.
– Задерживают! – заорал кто-то.
– Позор! – доносилось отовсюду.
Мегафонный голос металлически-монотонно призывал немедленно разойтись и покинуть лагерь.
Я понял, что пора выбираться и, вскочив, вместе со всеми ринулся куда-то в гущу толпы. Последнее, что я помню – пуловер за руку с подвязанным впереди меня… и истошный крик очкарика, которому отдавили ногу. Или нет? Хотя да, верно…
«Верно…» – вдруг эхом отзвучало по всем закоулкам шелестящей головы и высоко истончилось, исчезнув. Перед глазами всё плыло. Я получил удар или сам во что-то воткнулся головой?
Эхо наполнило тревогой гулкие патрубки мозговых извилин: «Наверное…» – снова вспыхнуло оно, странно как-то по дороге видоизменившись.
«Нужно куда-то идти или ехать. Я ведь куда-то ехал…» – попытался я хоть что-то вспомнить. Надо мной проплыла голова. Прохожий обернулся.
«Я сказал это вслух?» – взметнулся я испуганно.
Молодая парочка отшатнулась и ускорила шаг. Уже совсем стемнело. Я сидел в одиночестве на тротуаре.
Продавец сосисок спешно закрыл торговлю, собрал тележку и быстро потолкал её куда-то вбок, пропав из виду. Куда-то мимо пробежали люди. Снова крики!
