Второе поколение эстонцев – это так называемые «дети войны», родившиеся в конце тридцатых – начале сороковых годов. Их детство прошло в голоде и холоде, они насмотрелись и запомнили все ужасы немецкой оккупации, гонения на евреев и славян, расстрелы и т.д. Это поколение эстонцев относилось к русским, и к русским офицерам в частности, как к освободителям Эстонии. Всегда были искренне приветливы и дружелюбны.
А вот третье поколение эстонцев, родившихся в начале и середине шестидесятых годов, было в этом плане очень разношерстным. Примерно половина была «за» новую Эстонию в составе СССР, а половина – «против». Соответственно также они относились и к русским офицерам, служившим на их острове.
Слава это понял на собственном опыте общения с эстонцами. Офицеры-холостяки иногда ходили в «самоволку». Официально из части офицер не имел права отлучаться без разрешения руководства, даже в ближайшее поселение «за зубной пастой». И уж тем более, никто официально бы не отпустил офицера, а тем более нескольких офицеров, в город Кингисепп, «на экскурсию». Тем не менее, в город офицеры иногда ездили тайком, но только на несколько часов, с возвратом в тот же день. Наверное, командир дивизиона знал о таких случаях, но закрывал на это глаза.
И вот как то в начале осени 1981 года, в очередной раз, собралась команда из трех молодых лейтенантов, решивших в субботу прокатиться в город и посидеть в ресторане. Город на острове Сааремаа был один, – Кингисепп, и ресторан в городе был тоже один, – «Куресааре». Слава, Юрка Лизогубов и Дима Курапов собрались быстро и тайно. Вечером, часов в восемь, сели в рейсовый автобус и через час были в городе. Естественно, что они были в «гражданке». Офицерам бригады вообще не рекомендовалось (читай – запрещалось) посещать городской ресторан. Хорошо посидели. Через час-полтора к ним подсел крепкий и рослый эстонский парень примерно 22-25 лет, и предложил выпить «за армию, за офицеров». Выпили, разговорились. Эстонец был не местный, жил в общежитии, работал в городе. Он хорошо относился к русским, уважительно – к офицерам. То, что за столом сидят русские офицеры, конечно, все сидевшие в ресторане сразу поняли. Местные общались за столиками на эстонском языке, а на русском говорили здесь только служившие на острове офицеры. Когда ребята расплатились и собрались уже выходить, к их столику подвалил эстонец, сидевший за соседним столиком в компании троих уже изрядно выпивших парней, и стал открыто оскорблять и армию, и офицеров – «оккупантов».
