— Чем именно поделиться? — Постаралась уточнить спокойно. Чужое дыхание шевелило короткие пряди у виска.
— Чем смогу, — ответил невозмутимо, — супругам положено делиться друг с другом, — в янтаре глаз мелькнула ирония.
А потом меня… попытались поцеловать. Промазали в нос не без посильной помощи, фыркая, как обделённый молоком кошак.
— Чудесно! — Ответила с наигранным энтузиазмом. — Тогда, пожалуй, поможете мне с тренировками по концентрации, дорогой супруг?
— Безусловно, — тонкие губы дрогнули. Вызов был принят.
Вот так, пока я все ещё могла тешить себя иллюзией однокурсника, разговаривать с ним и сопротивляться его обаянию было легче.
— В таком случае, не стоит ли нам отправиться? — Я позволила себе лёгкую улыбку, отстраняясь.
Что его держит рядом? До сих пор? Приказ? Необходимость довести свое дело до конца?
— Много ли смысла быть рядом, если на самом деле мы далеко друг от друга?
Каэртан отвернулся. Огненная волна волос скрыла выражение лица, но то, как сжались пальцы, распрямилась резко спина, и упрямо выдвинулся вперёд подбородок, говорили о многом.
Поворотная точка. Только почему-то решать должна я. Снова я, а не мужчина рядом. Проверка? Отступление? Только сердце ноет отчего-то при мысли о том, что все, что было между нами — фарс. По сути ничего-то как раз и не было.
Я отвернулась, отойдя к окну. На улице в последнее время стало заметно холоднее. Без куртки уже лучше не выходить. Даже трава как будто поблекла. Деревья здесь не облетали, но листва как-то разом съежилась, понурилась, будто стараясь спрятаться от холодов.
Дверь почти беззвучно закрылась за спиной Шаэла, оставляя в груди ноющую пустоту. Пустяки. Он все правильно сделал. Слишком разные миры. Слишком разное положение. Слишком… Только полночи не спала. Наверное, из-за того, что завтра была очередная злополучная пара по управлению пси. Вел её не сио Гиаран — а въедливый и желчный старик с выправкой военного и характером, как у ядовитой змеи ташшаль из песков планеты Набуи.
Уж он-то не отличался ни снисходительностью, ни терпением. И за малейшие огрехи отчитывал в самых, казалось бы, учтивых выражениях так, что половина группы ходила потом, как оплеванная.
Утром я проснулась с тяжёлым сердцем и ещё более отвратительным настроением. Я никак не могла вспомнить, что именно мне снилось. Ведь что-то очень важное. Чуждый сияющий силуэт в проёме окна. Волосы — светло-золотые и мягкие, как шелковая нить. И… глаза. Ярко-голубые, чистые и наивные. И в один миг заполнившиеся чернотой.
