– Не смешно, ваша светлость! – Возмутилась фрейлина. И добавила, скорбно поджав губы: – Духи-Хранители. Они… Пробудились! Ой, что будет, что будет!
– Что?! – Тиму так и подскочил на кровати.
Не знаю, как тёмный это проделал – но штаны оказались на нём в мгновение ока.
– Поздно, ваше темнейшество. Они… уже… здесь…
– А что за Духи-Хранители? И что им нужно?
Тиму укутал меня в покрывало понадёжнее. Прижал к себе. С нежностью поцеловал в висок. И шепнул, что нужно одеться.
– Судить нас, полагаю. – Нарочито лениво ответил он мне вслух. – Только как они могли пробудиться, когда мы не обменялись кровь…
В следующий миг комната снова исчезла!
Причём это был не Хаос!
Просто открылось новое измерение, что ли.
Пожалуй, это объяснение подходило больше всего. Возможности моего зрения расширились, и я увидела их.
Духи-Хранители окружили наше перво-брачное ложе, застыв с самым скорбным видом. Видимо, как и руова Болтокрут, переживали, что мы чего-то там нарушили. Мы с Тиму, как ни хотели, а разделить их скорбь не могли. Во-первых, не жалели ни капли, а во-вторых, оба были счастливы безмерно, что при магии и при соулах остались. Причём сила ещё и возросла, а конкретно мои магические затраты самым волшебным образом восполнились!
Ну разве не чудо?
Заметив, что мы их видим, вперёд шагнул самый высокий из Духов и, чуть склонив голову, произнёс дребезжащим сопрано:
– Ваше темнейшество и… ваша светлость, герцог и герцогиня Петтери, извольте следовать за нами!
Тим невозмутимо выудил из шкафа ещё один комплект тренировочной формы. Для меня.
Затем бросил такой красноречивый взгляд на окруживших нас Хранителей, что клянусь, у них на прозрачных физиомордиях аж румянец проступил.
«Главный» деликатно кашлянул и демонстративно развернулся к нам спиной. Вслед за ним его жест повторили и остальные. Вот только были эти Духи-Хранители прозрачными и сейчас глаза их бесцеремонно развернулись внутрь, продолжая… да, пялиться. Самым бесстыжим образом. Видимо, так считал и Тиму.
– Хорошая попытка, – усмехнулся он.
После чего щелчком пальцев вернул на место стены.
– Одевайся, сердце моё.
– Интересное кино, – фыркнула я, поспешно натягивая его форму и утопая в ней же. – То есть я теперь тебе «сердце»? Была ж дурёхой светлой на твою голову совсем недавно. А ещё ты мне не верил и вообще всячески знать не желал.
– Не верил, что ты примешь меня, несмотря на риск. – Тут же посерьезнел мой жених.
Или уже муж?
Как-то у нас с этим Петтери всё не как у людей.
