Мир заходится в какой-то дикой пляске!
Мир взрывается миллионом фейерверков.
Мир исчезает и возникает из небытия снова и снова!
Поцелуи Тиму на губах… на глазах… на висках…
Его нежное, хриплое «Ули»…
Его страстное, полное яростного неистовства «Моя»!!!
– Моя! Моя! Ули!
И…
Удовольствие, острое, как стрела, ошеломляющее, как молния пронзает насквозь. Чуть схлынув, накатывает вновь. И вновь! И каждый раз кажется – не выдержу, не переживу! Уйду в Хаос, исчезну, провалюсь в Тартарары.
Но я по-прежнему здесь. С ним.
И нет ничего важнее этого.
Амплитуда наконец достигает своего пика и волны наслаждения, на которых нас штормит самым диким, самым беспощадным, бесстыжим образом, идут на спад.
На кровать мы рухнули. Откуда-то... Из иной реальности… Благо, было уже не так высоко…
А затем очертания комнаты стали проступать из пустоты. Были они нечёткими, расплывчатыми. Поначалу. Пока не обнаружилось, что вокруг кровати нашей вьётся ужаленной в пятую точку пчелой… руова Болтокрут! Моя призрачная фрейлина.
Столкнувшись со мной взглядами, призрачная леди сбросила скорость. Будто налетела на невидимую стену.
– Что вы наделали, ваше темнейшество! Что вы наделали, ваша… светлость!!!
– А что мы наделали?
А действительно, что?
Тим ревниво прикрыл меня покрывалом. Натянул аж по подбородок. По большей части не от руовы Болтокрут меня скрывал, а просто вместе с ней объявился Дедушка, сияющий от нашего встрёпанного вида, как новогодняя игрушка. С подоконника на нас зыркали пытливыми глазёнками… двое дракончиков. Я не сразу поняла, что второй дракончик, точнее, драконочка – Йолка. Даже поморгала часто: прежде Йола в дракошу не оборачивалась. Но мысль – между прочим интересную и важную! – я додумать не успела. Фрейлина, несмотря на то что Дедушка пытался её урезонить, заламывала руки и вопила, вопила, вопила…
– В обход традиций! В обход воли Фьордов! Да где ж такое виданоооо!
Я в свою очередь тоже прикрыла Тиму покрывалом, ибо нечего, если уж на то пошло демонстрировать моим фрейлинам мускулистый тыл, и пожала плечами:
– Так получилось.
– И это говорит леди! – тут же возмутилась фрейлина.
– Да что произошло? Ты можешь толком объяснить?
– Они пробудились! – Произнесла гнома таким скорбным тоном, что я, хоть и не знала, кто там пробудился или что, невольно прониклась к ней сочувствием.
Тим же зевнул, прикрыв рот ладонью. И принялся шарить рукой, нащупывая штаны.
– Да кто пробудился-то? – Решила я всё же уточнить. – Фьорды ваши?
