Каждый раз, когда возникала решетка, «Женщина в галифе» останавливала меня, ставила к стене, открывала замок, и мы двигались дальше.
– Вперед. Стой. К стене. Вперед. Стой. Направо. Вперед. Стой! – кричала мне «Женщина в галифе» прямо в ухо.
Вскоре мы оказались в какой-то комнате и «Женщина в галифе» тихо сказала:
– Раздевайся. Одежду, вещи на стол. Быстрее.
Я, не раздумывая, сняла всю одежду и положила ее на железную столешницу.
– Трусы тоже снимай! – злобно гаркнула «Женщина в галифе».
Я быстро сняла их и осталась стоять обнаженной в центре маленькой комнаты, одна, наедине с этой женщиной.
Она же начала копаться в моих вещах, тщательно прощупывая каждый шовчик на одежде.
-Так, встань сюда, – сказала мне «Женщина в галифе» и указала на синюю линию, нарисованную на полу.
Я встала.
– Нагнись и раздвинь ягодицы! – приказным тоном сказала «Женщина в галифе».
– Зачем? – нагнувшись вперед, спросила я
– Шире, шире, -не обращая внимания на мой вопрос продолжала командовать «Женщина в галифе».
Я подчинилась.
– Сядь, встань, сядь, встань, сядь, встань! -приказывала мне «Женщина в галифе».
Я не понимала для чего нужна была эта экзекуция, но вопросов я больше не задавала и приседала в ритм ее командам.
– Одевайся,– остановив меня сказала «Женщина в галифе».
Я потянулась к одежде.
– Не это. Вот твои вещи, про те забудь.
«Женщина в галифе» бросила к моим ногам какое-то тряпье. Это были рубаха и штаны, пошитые из мешковины.
– Одевайся быстрее, хватит рассматривать, голой поведу, -пригрозила мне «Женщина в галифе» и ударила по стене кулаком так, что с потолка на меня посыпалась штукатурка.
Оделась я молниеносно. Одежда оказалась не по размеру. Рубаха висела на мне, а штаны я с трудом натянула на себя. Одна штанина была наполовину изъедена молью.
«Женщина в галифе» отвела меня в камеру, выругалась, сплюнула через плечо и оставила меня там, закрыв железную дверь на ключ.
«Ничего, ничего» – успокаивала я себя. – «Сейчас, придут, разберутся, поймут, что это была ошибка и меня отпустят».
Никто так и не пришел.
Не пришли ни через час, ни через два, ни через день.
На самом деле, я даже не представляла сколько прошло времени с того момента, как меня здесь закрыли, может, три дня, а, может, всего три часа.
Сюда не проникал солнечный свет, окон не было. Были только серые стены, лавка в три доски с матрацем, под который я залазила, чтоб как-то спастись от холода, бутыли с водой и большая ржавая фляга, о предназначении которой я догадалась только тогда, когда очень сильно захотела в туалет.
