Хэ молчала, все так же почтительно держа в руках шапочку.
– Давай же, давай подготовимся, как следует! Я не хочу этой одежды. Найди мне другую!
Хэ подошла ко мне совсем близко. Говорила она тихо, почти шепотом, вряд ли кто-то за пределами комнаты мог слышать ее:
– У нас нет для вас другой такой же богатой праздничной одежды. У нас вообще ничего нет. Всем распоряжается Главная жена. Нашей Госпоже будут пенять, если вы появитесь на Празднике в неподобающем вашему возрасту и положению виде. Хорошенько подумайте.
Старые одежды еще тут. Я с сомнением смотрел на свои детские вещи. Хэ права, тяжело вздохнул я, как и ни противно, но выхода нет, придется идти во всем этом. Ощущение довольства от удобной красивой одежды исчезло. Мне все жало, давило. Яркие расцветки, пышные узоры – как может это нравиться?!
– И вот еще что, господин Ли, – Хэ без слов поняла мое решение, – вы плохо обошлись с камнем, это очень нехорошо, – она протянула мне шапочку.
Я в растерянности переводил взгляд с небольшого почти прозрачного нефрита на ее озабоченное лицо.
– До праздника еще есть время, – и она вложила шапочку мне в руку.
Я остался один. Солнце уже, видимо, повернуло на закат, и в комнате было сумрачно, как и в моей душе. Хоть мне и не разрешали, но все были заняты приготовлениями к Празднику, и я, первый раз один, пошел в садик. Вот где было светло и радостно! Усеянные крупными светлыми цветами ветви груши окружало облако сладкого аромата, чуть подальше, соревнуясь с грушей белизной и ароматом цветов, изящное сливовое дерево приветствовало меня трепетом ветвей. Это дерево посадили мы с Госпожой Матерью в первый год, когда перебрались в Восточные покои. Я любил ухаживать за ним и, наверное, неслучайно подошел к нему сейчас – мне хотелось показать нефриту, что я не такой уж плохой и злой, и надеялся, что, когда я расскажу историю сливового дерева, а заодно и свою, и объясню, почему я так рассердился, нефрит поймет меня. И еще от всего сердца я попросил у Господина Камня снисходительно простить меня.
Через густой узор ароматных цветов пробился луч предзакатного солнца. Он упал на нефрит и пропал, растворился в его прозрачной, как спелый крыжовник, зелени. Господин Камень ответил на мои слова теплым дружелюбным блеском. И снова, как после встречи с моим Покровителем, легко и спокойно стало у меня на душе.
Я еще немножко побродил по садику, здороваясь и разговаривая с цветами и деревьями.
– Пусть, пусть нефрит увидит (теперь он вместе с шапочкой гордо покоился у меня на голове и, конечно, сверху ему все хорошо видно), что у меня на самом деле много разных друзей.
