В общем, настроение было не очень. Поэтому, завершив на сегодня все дела, мы решили пройтись. Проветрить голову – всегда полезно.
– Хочу посетить питейное заведение, – сказала Света, мрачно глядя на здание торгового центра «Европа».
– С какой целью? – поинтересовалась я, натягивая на уши шапку.
С деньгами пока было не очень, поэтому на гуляние я была не настроена. Но посетить питейное заведение очень хотелось. Просто вот… настроение такое.
В итоге кафе мы искать мы не стали. Обошлись эконом-вариантов. Купили глинтвейна и вафель, которые делала прямо на улице задорная краснощёкая девчонка с торчащими в разные стороны рыжими кудряшками.
Сели на скамеечку в одном из внутренних уютных двориков и принялись говорить о вечном. То есть, о женских печалях и деньгах. В свете того, что «Раэн» терял опору и грозился рухнуть, разговор о деньгах был куда более актуальным.
– Аринка, не расстраивайся, – храбрилась Светка. – Всё мы с тобой устроим. Вот увидишь. Найдём работу не здесь, так в Киеве – Сашка приютит.
– Трое детей, – возразила я, делая глоток обжигающего глинтвейна и чувствуя, как внутри становится горячо, а пряности оставляют приятный привкус на языке.
– Ну, на первое время, – не смутилась Света. – Жила же она у нас со своим первенцем, когда некуда было идти. Это потом уже смогла в Киев перебраться. Поэтому всё пучком будет. Сашка своих не бросает. А что в тесноте, так не в обиде же.
– Не в обиде, – эхом отозвалась я и вдруг совершенно неожиданно для себя брякнула: – Слушай, как думаешь, у меня с Эммануилом ничего не получится?
И сама же немного испуганно умолкла. Откуда только такие дурные мысли? Вроде бы меня не гнали, от ворот поворота не давали, но… Сердце подсказывало, что такие мужчины скорее дарят подарки и удовольствие, но никак не долгую семейную жизнь. И это сейчас почему-то так ясно осозналось, что мне и не было что сказать.
Светка сосредоточенно грызла вафлю и смотрела на жирного серого кота, усевшегося возле нас. Кот намекал, что пора его кормить. Даже если мы этого делать не собирались.
– Как тебе сказать, подруга, – наконец-то произнесла она. – Эммануил твой – очень роскошный мужик. Именно это «очень» заставляет насторожиться. Такие обычно – достояние общества, каждой несчастной женщины, которой не досталось своё малое счастье, но необходим хотя бы облегчённый вариант. В связи с этим одной он не может достаться ну никак!
– Спасибо, утешила, – буркнула я.
– А нечего быть такой агрессивной, – вдруг донесся смутно знакомый мужской голос.
