– Ох, Людмила Ивановна… – заговорил Денис. – Насчёт завтрашнего дня…
– Что такое?
– Мне нужно быть в аэропорту. Встречаю самолёт из родного города.
– Родственники?
– Если честно, то девушка. Она, можно сказать, беженка.
– Причина уважительная… Хорошо, придумаем что-нибудь…
«Девушка». Почему-то это слово точно острая игла ткнуло Свету в сердце. «Ну что за глупость, в самом деле? Какое она имеет право даже немного ревновать этого мальчишку!»
«Видимо, какое-то право у тебя стало появляться», – отозвался внутренний голос.
– Идёмте, маменька, – вдруг произнёс Денис, поднявшись со скамейки и протянув красивую руку Свете. Та, чуть помедлив, подала свою и от прикосновения ощутила лёгкую дрожь, приятной, но словно бы колющей волной пробежавшую от плеча через всё тело к бёдрам.
«Маменька», – с досадой думала Севостьянова. – Понятно, что сейчас у него в голове игра, продолжение пьесы… Но ведь я ему действительно могу годиться в маменьки, и это жуть до чего обидно».
Примерно так же, как наличие подруги, которая завтра собирается к нему прилететь.
* * *
Протяжный крик Зульфии вдруг резко оборвался, и девушка откинулась на подушки. Упругие груди высоко вздымались, пока дыхание, прерванное оргазмом, приходило в норму. Денис провёл кончиками пальцев по нежной коже живота подруги, и тело девушки сладко содрогнулось. Зульфия протяжно охнула.
– Как хорошо…
Вздохнув ещё раз, девушка повернулась на бок и прильнула к Денису, который уже перевернулся на спину. Положила голову ему на грудь, томно промурлыкала:
– Мне кажется, я могла бы часами не вылезать из постели… И тебя не выпускать.
Юноша усмехнулся, погладил Зульфию по мягким чёрным волосам. Та зажмурилась, притиснулась к Денису плотнее, закинула на него левую ногу и прижалась к бедру. Повернула лицо чуть выше и ощутила поцелуй над бровями.
– Ты сбрил усы, – проговорила девушка, словно заметила впервые. – А зачем – так и не сказал, когда мы встретились.
– И бороду, – добавил Денис.
– Надоели?
– Не то что бы. Просто там я был обречён играть мушкетёров и прочих шевалье, а здесь у меня открылись возможности для других типажей и характеров.
– Кого ты сейчас играешь?
– Тихона. Ставим «Грозу» Островского.
– Мерзкий он, – поморщилась Зульфия. – Арамис хоть и себе на уме, но всё ж благородный.
– Не бывает плохих ролей, – возразил Денис. – У меня была возможность отказаться, но я не стал этого делать. Даже если бы роль мне не нравилась, сейчас лучше не спорить. Я всё ещё гастарбайтер, и права у меня птичьи.
