Вот он испаряется к ней на коленки. Белые, колкие, святые коленки. А кожа, а ноги. Какая красота, прелесть веков. Словно облачко. Приляг он на нее и так хорошо ему. Слезы выплещиваются. И волосами спадают на землю по ее ногам, и Луна тоже плачет. Так он лег на нее. Так это священно. И обнимаются они. Им страшно. Он и Луна. Страх у артерий. И это волнение детское. Страшно жить. Не вот, а потом. После вот. И он плачет и обнимает ее хрупкое тело. И она – его. Так они вцепились. Ни слова. От этого обнимания им нужно было другое. Они этого понимали. Но не назвали это словами. Зачем слова, если есть это. Обнимаются и Луна сильнее и сильнее вцепляется в него. Мнут свою боль, свою страхость. Давят ее этим обниманием. Он – спутник Луны, она – спутница его. И слезы текут долго, словно вечно. Вечное скольжение уже дальше идет. Страшно им. А что дальше? Ведь они оба больны. Больны этим страхом, этой болью. Они зависимы от внимания близкого. А если нет такового, то делают близких из подручных средств.
– Почему есть Солнце? Зачем оно без тебя? Луна?
И снова они плачут. Ведь не в Солнце дело. А в раскаивании. В том, что без тебя. Ведь теперь все обретает эту мелодию. Сильную. Сильную. Про слабого. Про очень слабую солому. Которая может спокойно сгореть здесь. На то они и не солома. Они обнимаются. Мнут боль друг друга. И не горят. А ангелы? А бесы? Кому они нужны? Если есть что-то страшнее их мнений и слов. Если что-то возможное убить и тех, и этих.
Вот попала слеза Лунная на лицо его. С того бельинного, нежного, чуть водного и сухого лица. Слезинка. Она слишком щипильная. Так щипит, что солома кислится и исчезает на мелочь. А он такой же. Сейчас они одни и те же. Для него это тепло. Не смерть. Но то, что после – вполне смерть. Может быть ею названа.
Она звала его, он шел к ней. Лучше бы напился и накурился. А она просто не скучала. Лучше бы они оба не рахтились любовью. И тогда бы жили, не зная бед и друг друга. А так? Что он будет делать после? А Луна?
Жаль.
Вот растекается пот от закутанного в меха Солнца. И Луне пора уже. А он? А он спит. Уснул. Луна заботливая и нарахщена. Привела его домой в кровать. Укрыла и вечно поцеловала. Словно оклеймила, что теперь только так. И целовала не как младенца, мужа, клиента или другую солому. Знаете, чувство, когда вот-вот любимая упиватеся вашей мыслию и словом. А потом нужно продолжить. И ты уже накипячен и начинает пар выливаться копьями на ум любимой. Уверенность и страх. Это есть тогда. И оно подсознательное, сокрыто под панцирем умн
