Джо выключил чайник и ухмыльнулся, словно его посетил гений. Этою секундной искрою в глазах он посмотрел на дриаду. Она все так же сидела и улыбалась ему. Ее платье развивалось под легким ветерком, оживляя ее бездвижную фигуру. Посмотрев на девушку несколько секунд, Джо отдернул свой взгляд в сторону.
– Я рисую море, потому, что люблю его. – проговорил он. – Но не какое-то там море, а настоящее. Я его видел как есть и не испорчу.
Бросив кисть, Джо обтер руки о фартук и приблизился к нимфе, которая сидела на подоконнике. После он отдернул штору и высунулся наружу.
– Посмотри, как красиво вон там, в небе. Зачем мне придумывать что-то еще, когда природа и так все уже придумала. – проговорил Джо с воодушевлением. – Я могу нарисовать на небе вместо облаков стаю собак, но разве так будет красивее? Нисколько. Это все не красота, а черти что… Небу нужны только облака и птицы. Ну еще звезды. И больше ничего. Пусть они там чего угодно изобретают, а я клянусь, что ничем этого неба во век не испорчу…
После Джо сел на подоконник рядом с нимфой, свесив ноги вниз. На лице его загорелась улыбка.
Нимфа так же высунулась на улицу и с удивлением разглядывала небо, как будто оно стало для нее новым.
***
Старая деревянная дверь, ведущая в самое сердце преисподней, именуемой баром Хенингта, приоткрылась, и сквозь образовавшуюся щель в темное и затхлое помещение проник тусклый вечерний свет. Он пронзил пропахшую дешевым элем тьму, как нож пронзает масло. Полтора десятка небритых рож сейчас же сощурились, точно вампиры, в которых плеснули святой водой. По стаканам и бутылкам забегали блики. Точно такие же блики побежали и по слезящимся от дыма глазам бармена, но тот вовремя прищурил их.
Следом за светом в отворившуюся дверь ввалилась массивная фигура человека в черном балахоне. Он был широкоплеч, а голова его едва не снесла дверной косяк. Шагал он уверенно и неторопливо, словно лев на водопое. В одну секунду в баре воцарила тишина. Заткнулись даже самые неугомонные глотки. Отбивая каблуками сапогов ритм по пыльным половицам, человек в балахоне дошел до свободного стула у стойки, а потом воздрузился на него и закинул на стойку свои локти.
– Чего изволите, святой отец? – спросил его стоящий за барной стойкой Хенингт. Сделал он это до того непринужденно, что сидевший рядом мужчина с бородой едва не поперхнулся.
– Плесни мне виски, Хен. – ответил человек в балахоне. – До того измок, что у огня уже не высушусь. Когда же все это только кончится…
