Кваздапил. История одной любви. Начало | страница 56
Пересмотренные в телефоне снимки заставили сглотнуть и опасливо рыскнуть взглядом по сторонам, что оказалось своевременным: сестренка с парнем повстречали друзей, теперь объединившаяся компашка возвращалась. Кроме Машки и Захара там был расхлябанный детина с раздраженно прищуренными глазами, на вид – примерно призывного возраста. Он вел двух девчонок, держа за талии, – рыжую стройняшку и крупную высокую брюнетку. Захар, обладатель только Машкиной талии, люто ему завидовал, негодник.
Вышагивавший между девушек парень важно объявил:
– Какой-то жирдяй наше место занял.
– Сам ты жирдяй. Еще Дашку жирдяйкой обзови, – Машка посмотрела на рослую плотную брюнетку слева от себя, – увидишь, что она скажет.
Затронутая разговором девушка смутилась. Видимо, как и меня, ее нервировали казавшиеся лишними килограммы. Больную мозоль трогать не стоило. Не дождавшись поддержки, Машка помахала мне рукой.
– Это мой брат.
Светлая, смешливая, курносая, моя сестренка имела благостное личико ребенка, случайно оказавшегося в теле женщины. Сейчас она мне напоминала Хадю – такое же наивное мягко-хрупкое создание с женственными обводами и прочими необходимыми выпуклостями. В обеих чувствовалась подростковость, только Хадя благополучно вплыла во взрослость, а Машенька застряла на границе. Дочери, как считается, похожи на матерей, а наша мама не из худеньких, и подумалось, что прежде чем достичь маминых результатов, Машенька станет этакой Настей – златокудрой бойкой пышкой, по которой будут сходить с ума сокурсники. Пока же по ней сходил с ума только Захар, да и тот периодически косился на приведенных приятелем более созревших особ.
Мое поколение, с которым в свое время я здесь играл, дружил и дрался, разъехалось – по учебе, по работе, в армию. Кто-то загремел в места не столь отдаленные. Кто-то женился и переехал. Во дворе обосновалась новая компания, частью которой стала моя Машка. Верховодивший в компании долговязый парниша отличался худощавостью, но выглядел спортивно. Одет он был стандартно-неприметно, что объяснялось просто: в нашем городишке любое выделение из толпы рано или поздно каралось.
Девицы были примерно его ровесницами. Рыжая худышка с чутким носиком напоминала выискивающего добычу хорька. Она первой вырвалась из объятий, ее хлипкий задик оседлал перила беседки и, когда водрузился на парапет, даже проминаться оказалось нечему – ничего не облегло и не свесилось. Я говорю с такой уверенностью, поскольку вид снизу мне открывался чудесный.