«Удача». Фу.
– Всего лишь приятное вознаграждение за проявленное упорство? – Я скривил губы.
– С твоей точки зрения – всего лишь, а со всех других – заслуженная награда за рыцарство, которого, например, от тебя в жизни не дождешься.
На несколько томительных мгновений мы умолкли. Одну песню без паузы сменила следующая.
– Эй, друг, моя очередь. – Кто-то из ребят южного разлива оттеснил меня в сторону, оторвав текучие прелести и беспардонно перевесив их на себя.
– Здесь не очередь за пряниками. – Разговор с Настей вызвал множество мыслей и разбудил не самые лучшие эмоции. Я почувствовал, как сами собой сжались кулаки.
– Имеешь что-то против? Выйдем, поговорим?
Прямой мутноватый взгляд сообщил, что собеседник хорошенько принял на грудь. Ему хотелось приключений, все равно каких.
– Султан! – последовал окрик Гаруна.
Он продирался к нам сквозь расступавшиеся парочки. Сзади мелькнуло побелевшее лицо Мадины.
– Ничего, – вдруг сказала Настя, обнимая самоназначившегося кавалера, – все нормально, это поставит в нашей беседе нужную точку, правда?
Она повисла на другом, который проявил больше упорства и нахальства в достижении цели, а глаза все еще глядели на меня.
– Да. – Я отвернулся.
Делать нечего, дама сделала выбор, и возможный конфликт самцов умер на корню. Я вернулся к старой истине: с чем невозможно бороться, то нужно принять, и на душе, если постараться, станет спокойно. С чем или с кем я мог бороться здесь? Только с недотепистым собой, ханжой, как сказала Настя, который ничего не предпринимает, а лишь трусливо мечтает, чтобы мир танцевал под его дудку. Так не бывает. В результате мир выбирал чужие дудки.
В голове зазвучала песня, которую часто слушал папа: «Ты должен быть сильным, иначе зачем тебе быть?»
Соперник с ухмылкой уносил в чувственный транс бывшее недавно моим достояние государства, его золотой запас, отданный теперь в чужие руки. Сам золотой запас нисколько не возражал. Как сказал бы в таком случае мой победивший противник – абыдна, да-а.
Да. Обидно. До чертиков. Но… чтобы изменить мир, начинать нужно с себя, и в следующий раз переходящее знамя красоты и соблазна попадет к кому надо. Впрочем… а надо ли такое оно конкретному кому надо?
Оставив вопрос нерешенным, я шагнул к дивану. Меня догнал Гарун:
– Все хорошо?
– Чудесно.
Когда с кем-то дружишь, внимания на национальность не обращаешь. Даже вопросом таким не задаешься, удивляясь, когда посторонний начинает выискивать проблему. Нет здесь проблемы. Будь человеком, живи по совести, и наплевать, что написано в анкете или какого цвета кожа. Мы с Гаруном доказывали это примером. К сожалению, кроме совести у людей имелись родственники, а в их присутствии однозначные понятия становились расплывчатыми.
