«Неизвестен точный год, когда избранница герцога Ра́ннора продала или же потеряла душу, а в ее плоть вселилась сирена. Известно лишь, что еще до возраста Посвящения она имела связи с ведьмами и демонами, значит: ворожила, дабы завлечь чарами достойных людей и дабы самой возвыситься на их имени, состоянии и знатности. Подтверждают ее колдовские занятия весомые свидетельства, в том числе письмо от столь высокочтимой особы, как последняя королева Орзе́нии, или же донесения от уважаемого в Ла́ргосе настоятеля храма, который однажды загадочным образом исчез и, несомненно, был убиен Ра́гнером Ра́ннором по наущению сирены. Кроме того, сама жизнь этой особы, череда ее супружеств и скорые смерти ее мужей лучше любых слов доказывают правдивость ее дурной славы».
«Эта дама должна была бы иметь собственную главу в "Книге Позора", и если бы женский род обладал теми же правами, что и мужской, то ее имя стало бы известным во всей Мериде́е. Ведь именно она погубила герцога Ра́гнера Ра́ннора, но выпила не жизнь, а иссушила его душу. Давно имел герцог Ти́дии склонность к преступному падению. За неправедные измышления, богохульные выходки и многие жестокие деяния Лодэ́тский Дьявол и получил возмездие – такую возлюбленную, которая довершила начатое им самим падение и окончательно утянула его за собою в бездну».
11 день Трезвения, 2 год, 40 цикл лет
– Прескверный день окончается не яблоком, а конфетою, – слушая гулкий грохот грома, прошептала Маргарита и нарисовала большим пальцем крестик на груди. – Да еще такой день! Лодэния точно меня полюбит, раз встречает так скверно!
Девушка лежала в темноте на заправленной кровати, полностью одетая и готовая к незамедлительному бегству из каюты. Правда, куда бежать, она не знала. В два решетчатых оконца, то и дело озаряемых вспышками молний, швыряло капли дождя. Ветер свистел сквозь щели балконной двери, иногда завывая, иногда зловеще нашептывая. Порой он обрушивался всей своей мощью на толстое оконное стекло и неистово, мучительно задыхаясь, рвался сквозь частую решетку внутрь. Ночное небо раскалывалось с резким треском, словно в тучах взрывались громовые бочонки Лодэтского Дьявола, и Маргарита всякий раз вздрагивала, после чего цепенела от ужаса, едва веря в то, что еще жива. Кровать под ней то уходила вниз, то качалась, то круто кренилась. В оконца каюты девушка старалась не смотреть – там черные пенистые волны, исколотые и разъяренные прострелами с небес, пытались нагнать и проглотить их корабль, казавшийся таким гигантским у пристани и ставший крошечным среди разбушевавшегося моря.
