В этой декаде зима подзадержалась на Лисьей – весны не случилось вот уже шестой год подряд.
Джозефинн вдохнула холодного ветра и тронула языком верхнюю губу – ранки на ней снова немного кровоточили.
Вокруг было снежно, муторно и очень громко – в коммуникаторе непрерывно надрывался отец, а неподалеку, у изгороди особняка, митинговала бабуля Кэсси. Оба оратора давали представление темпераментно и артистично. С надрывом. Как всегда.
От такого плотного взаимодействия с любимыми родственниками Джоз невыносимо хотелось забиться в нору. Или прикинуться окаменелостью – какой-нибудь безнадежно почившей ракушкой под толстым слоем мха в качестве звукоизоляции.
Коммуникатор мигал красными диодами, перегревшись от зычного баса:
– Джозюля, детка, я тебе папа ро́дный или в жопе барабан?! – с годами Борх становился все более и более громогласным. – Я что говорил, а? Не трогать эти их джунгли долбанные! Какого хрена ты там все повыдергала? Глава Полиса на говно изошел, мол, «несанкционированное вмешательство в экосистему», местные птички-невелички теперь загнутся в страшных мучениях и прочая пое… бюрократия! Ты слушаешь меня?..
Джоз угукнула и покосилась в сторону – Кэсси бегала вокруг низко припаркованного Диплекса, лупила его по фюзеляжу крошечной сумочкой и причитала:
– Растопил, все растопи-и-ил! Где снег? Подчистую растопил соплами! Утеплитель консервирующий сдернул. Кошмар! Теперь точно весь газон перемерзнет… и клу-у-умбы! Не трогай, не трогай, скотина ты безмозглая! Убери щупы! Не надо мне здесь ничего пропалывать! Убери! Джо-о-ози-и-и!
Джо покривилась, сняла с головы орущий коммуникатор, сунула его в карман пальто, свистнула Диплексу, чтобы заканчивал самодеятельность, и отправилась в обход особняка ко второй посадочной площадке.
Укутанные в теплые куртки, отдохнувшие Сэмиэлль и Раф оперативно погрузили в Штурм медкапсулу с отобранным у пернатых маленьким пациентом и были готовы к вылету – час назад Лихарту пришло срочное сообщение с места работы, из Полиса.
Джозефинн еще раз осмотрела окружающую ее панораму, забралась в Штурм и устроилась в углу командного зала, на своем привычном месте.
Мальчишка-подопытный тут же отвлекся от ковыряния в носу и зыркнул из-за прозрачной крышки. Джоз подмигнула ему, откинулась на спинку кресла и медленно выдохнула, настраиваясь на вероятно самые сложные двадцать четыре часа в своей биографии…
Госпоже Джозефинн Орингер приходилось нелегко по жизни – до недавнего времени у нее начисто отсутствовали тормоза и иже с ними чувство меры.
