Которые, сменяя друг друга, произошли с нами, за четыре лета. Начиная с тех пор, как мы с прабабкой Глаей, поселились на хуторе Микулы. Поскольку нынче зацвела леля, шестьтысячшестьсотсемдесятчетвёртоголета. Затянувшейся годины в Западных землях Рысичей, которая пока, обходила Листвень и наш хутор, другой стороной. Так как теперича, за отсутсвием в сих землях, прежней Велико-Тартарской Державной Власти, многие Половецкие ханы, стали разбойничать в Киевских землях.
В то время как, Ромейский ставленник и ныне опальный в Киеве, князь Ростислав Мстиславочич, готовил возмездие в Смоленском княжестве. К которому вдруг, он присоединил Латышско-Литовский Витебск и затем, начал поспешно собирать дружины. С помощью которых, под предлогом защиты Киевских земель от Половецких находников, он готовил своё захватническое возвращение, на Киевский престол. Посему здешний Галицкий князь, Ярослав Владимирович, отправил своему опальному родственнику, сыну Шведской принцессы Христины Ингесдоттер, могутную дружину в Канев. Правда якобы, для защиты торговых судов на Днепре от разбойников.
Начиная с первого лета, жизни в Галиции, мы начали прирастать хозяйством. Наша дружная семья крепла, не по дням, а по часам и готовилась к скорым холодам. Сперва мы поправили крышу и заново проконопатили, бревенчатые стены, обветшалого терема. Затем подновили тын и пристроили тёплые, просторные сени. В которые Глая, незаменительно поселила кур, во главе с задиристым петухом Петяном Коковичем! После чего, пару лет назад, мы построили тёплые и просторные стайки. В которых нашлось место курям, дюжине породистых овец и корове Зорьке.
Так повелось, что наш вредный петух, признавал только прабабку и деда Микулу. В тоже время на нас, остальных членов семьи, он устраивал неожиданные нападения! Особенно туго приходились Питину, пока однажды, он не рассвирепел и не задал Петяну Коковичу, трепку. Во время которой, гонял задиру по всему двору и время от времени, награждал увесистыми тумаками. После чего петух, два дня не показывался из курятника и только на третий день, вылез во двор. Правда более не приближался к коту, ближе косойсажени.
Через пол часа, ухабистой езды, мы прибыли на место. На Перуновой поляне, нас встретила ушастая стража. Кот привычно сидел, на загривке виляющего хвостом Семаргла и изредка, брезгливо шипел, в сторону туши. Молодой пёс, смущённо смотрел на меня, чихал и пытался лапой, отогнать смрадный запах змия, от своего чувствительного носа. Теперь, он заматерел и бил в сватках, приблудных волкодавов.
